— Конечно, приятно!
— Вот бы тебя так… Он же бегать хочет!
— Ксения Федоровна, — обратилась девочка к учительнице, но, увидев вошедшего, смутилась. — Ой! к нам пришли…
Учительница оглянулась и через большие роговые очки, каким-то чудом державшиеся на маленьком, как пуговка, носу, внимательно посмотрела на чужого человека.
— Здравствуйте! Я вам не помешал? — спросил Константин Семенович с улыбкой.
— А вы кто? Строитель?
— Нет. Меня направил в вашу школу Борис Михайлович. Завроно… Посмотреть, что у вас тут делается…
— А-а! Пожалуйста, пожалуйста. К сожалению, у нас тут ничего хорошего не делается. Директриса на юге отдыхает, ремонтируют кое-как и когда вздумается… То придут, то не придут, — охотно заговорила учительница низким, грудным голосом. — Время идет, скоро занятия… И о чем они только думают?
Большинство учителей имеют прозвища, хотя, и не всегда знают о них. По прозвищам можно судить, как ученики относятся к тому или другому преподавателю. Уже одно то, что Ксения Федоровна находилась в школе с ребятами в отпускное время, показывало, что она любит свое дело, любит детей, а значит, и прозвище у нее должно быть какое-нибудь ласковое. «Наверно, что-нибудь вроде "Шарика", — подумал Константин Семенович. — Или "Пузырька"»… В тот же день он узнал, что ошибся, но не очень. Ксения Федоровна действительно имела прозвище, но звали ее «Колобок».
— А у вас тут тесновато, — проговорил он.
— Ну, сейчас вообще не повернуться. Стащили растения со всей школы.
— А это ваш актив?
— Это дежурные. Кормят животных, птиц, поливают растения. Актив мой почти весь уехал за город копать ландыши. Хотим нынче зимой выгонять цветы.
— Это хорошо. Это очень хорошо! — похвалил Константин Семенович. — Ксения Федоровна, можно вас попросить на минутку?
— Пожалуйста. Маша, я вас ненадолго оставлю! — предупредила учительница и вышла из комнаты.
Здесь, в коридоре третьего этажа, ремонт еще не начался и было сравнительно чисто. Константин Семенович, приноравливаясь к шагавшей рядом учительнице, медленно направился к лестнице.
— Ксения Федоровна, я хотел с вами, во-первых, познакомиться… Зовут меня Константин Семенович Горюнов.
— Вы новый директор! — воскликнула она.
— Да.
— Мне сообщили вчера в роно по секрету. И вы, говорят, из милиции…
— Да. Последние четыре года я работал в милиции. А почему это вас удивило?
— Да нет… Это, может быть, и к лучшему. Дела в нашей школе так запущены, что тут нужен решительный человек. С опытом.
— С опытом милицейского работника? — с усмешкой спросил Константин Семенович.
— А что в этом плохого? Ничего плохого не вижу!
— Я тоже.
— После войны сменилось столько директоров! Вы шестой… А удивило меня знаете что? — спросила учительница и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Есть приказ министерства, что директорами школ можно назначать людей только с высшим педагогическим образованием, имеющих стаж не меньше трех лет.
— Есть такой приказ, — подтвердил Константин Семенович. — Но вряд ли хороший приказ!
— Почему?
— Этот приказ закрывает доступ в школу свежим людям. Высшее образование директору школы, конечно, необходимо иметь, но почему обязательно педагогическое? А если человек окончил университет или какой-нибудь институт? Из педагогических институтов люди приходят в школу чаще всего с готовыми шаблонами… И не скоро от них избавляются. Я читал, что когда Форд, старый Форд, родоначальник, хотел получить небьющееся ветровое стекло для автомобиля, он пригласил инженеров разных специальностей и поставил перед ними эту задачу. Инженеры изучили стекольное дело и изготовили такое стекло. А стекольщики не могли. Долго бились — и ничего не получилось. Вот что значит посмотреть на дело свежими глазами. Вы согласны?
— В общем — да. Но приказ есть приказ, и товарищ Замятин, говорят, очень такой… как бы это сказать… законопослушный человек.
— Относительно Замятина я могу вас успокоить. Он не сделал преступления, назначив меня директором. Диплом о высшем педагогическом образовании я имею, и стаж работы в школе у меня не меньше трех лет.
— Ну тогда всё понятно. Но всё-таки жаль, — учительница засмеялась, — значит, вы пришли к нам с готовыми шаблонами?
— А это будет видно дальше, — чуть улыбнулся Горюнов. — Ксения Федоровна, я придаю очень большое значение вашему предмету. Гораздо больше, чем это принято. Особенно в городе, где дети так оторваны от природы. Кабинет ваш мне не нравится.
— В каком смысле? — насторожилась учительница.
— Очень маленький, окна выходят на запад…
— Что же делать! — с грустью сказала она, разводя руками.
— А разве в школе нет лучшей комнаты?
— Ну конечно, есть! Есть великолепные комнаты. Солнечные большие.
— Вот и занимайте!
— А вы не шутите, Константин Семенович? Нет, правда? Ну, скажите, что вы не шутите!
— Не шучу. Потом, в дальнейшем, мы подробно поговорим, как нам и где организовать зоологический и ботанический сады.
— Ботанический сад?
— А что! Карликовый, например. Разводят же японцы такие сады. Пускай ребята спишутся с японскими школьниками…
— Ох! Вы говорите невероятные вещи…
— Почему невероятные? Что в этом невероятного? Всё в наших руках. Если у вас есть желание — пожалуйста! Голуби, например… У школы такой прекрасный чердак. Разве нельзя там разводить голубей?
