Новый Афонский патерик. Том II. Сказания о подвижничестве - [4]
Старец носил на груди книжечку с молебным каноном Пресвятой Богородице Иверской. Сидя во дворе монастыря, он читал этот канон. Когда отец Арсений состарился, он ходил по монастырскому двору и коридорам с чётками на 300 узелков и шёпотом творил молитву Иисусову.
Увидев одного юношу, который прибыл в обитель для того, чтобы стать монахом, старец его спросил: «А терпение у тебя есть? Ну, если есть, то будешь монахом».
В 1956 году зима наступила рано. Монахи одного братства в Кариес, которые были очень старенькие, не успели заготовить дрова. Они попросили дров у одного из антипросопов, но в ответ услышали: «Нет, братья, на войне патронами не делятся». Потом этот антипросоп рассказывал о своём «остроумном» ответе и другим антипросопам. И вот, в тот же самый день братия этой келии увидели у себя за дверью много вязанок дров. Они взяли эти дрова и не замёрзли, но кто их принёс, не знали. Только потом открылось, что это был старец Арсений из монастыря святого Павла.
Кончина старца была преподобнической. Больничар принёс ему пищу, и старец поблагодарил его. Потом отец Арсений поднялся, пошёл в келию к старцу Давиду и сказал ему: «Всё, ухожу. Пойду на встречу с нашими старцами и отцами. Увидимся в раю!» Отец Арсений попрощался с отцом Давидом, они очень любили друг друга. Старец вернулся в келию, лёг на койку, скрестил на груди руки и скончался. До этого он ни разу не болел.
Григориатский монах старец Арсений, придя в монастырь, имел нрав полицейского – это была его профессия в миру. Старец легко впадал в гнев. И вот, в самом начале он поставил своей целью победить эту страсть. Каждый раз, когда к нему подступал гнев, он спускался в келарню монастыря, брал деревянную палку и бил себя по ногам со словами: «Ну что, ты хочешь быть в монастыре жандармом? Нет, жандарм должен умереть». И вот, Бог, видя его борьбу и подвиг, даровал ему безгневие. Старец стал кротким, мирным со всеми, благорасположенным ко всем. Он отличался очень остроумными шутками, которые дарили радость и утешение тем, кто пребывал в скорби. Братия, находившиеся в расстройстве и печали, шли к отцу Арсению, и любвеобильный старец мудро их утешал.
Оконце келии старца было очень узким, а старцу нравились природа и свет. Он говорил: «Какой же прекрасный мир сотворил Бог! А мы, монахи, настроили себе казематов и затворились внутри. Ну что, разве мы не можем взять, к примеру, вот это оконце и его маленько расширить, чтобы проходило побольше света?» Слыша эти слова старца, один из братии взял кувалду, зубило и начал разбивать стены, чтобы увеличить окно. Старенький монах, который жил в соседней келии, узнав, что происходит, начал кричать на отца Арсения: «Хочешь разрушить монастырь – уезжай лучше в Метеоры![14]» (Много лет назад старец ушёл из обители своего пострига в Метеоры, но потом вернулся). Старец Арсений ничего не ответил. Братия, услышав шум, спросили, что случилось. Тогда старец Арсений остроумно и по-доброму ответил: «От хорошей головомойки и волосы чище».
Когда отец Арсений состарился, он сидел у себя в келии на стуле и творил молитву Иисусову, обратившись лицом к иконам. В один день больничар застал его очень радостным. Старец сказал ему: «Меня переполняет такая радость! Я просто с ума схожу от неё! Ведь мне сейчас предстоит уйти из этого мира!»
Однако на следующий день брат нашёл его понурым и расстроенным.
– Что с тобой, старче Арсений?
– Как тебе сказать? Я гляжу на иконы, а Матушка Пресвятая Богородица отворачивает Своё лицо от меня, Она не хочет меня видеть! То же самое делают и Христос, и святитель Николай… «Ну чем я перед Вами провинился?» – говорю я им.
В таком состоянии старец пробыл ещё три-четыре дня. Однако на пятый день старец Арсений снова стал радостным, он находился в умилении, плакал и так объяснял брату произошедшую перемену: «Я начал искать, в чём провинился, и подумал: может быть, в том, что я поделился с тобой радостью и был уверен, что скоро уйду из мира, – может быть, в этом была гордыня? Я начал говорить: „Христе, и это тоже Твоё, ведь я сам по себе – кусок грязи и больше ничего. Если ко мне пришло ощущение скорого ухода – то оно пришло от Тебя, это Твой дар и мне не принадлежит».
Так, укорив себя, старец смирился и на следующий день сказал брату, что все иконы глядели на него, «распахнув глаза».
Старец очень любил Пресвятую Богородицу и необыкновенно перед Ней благоговел, потому что Она спасла его от немцев в годы войны и очень много помогала ему в жизни. Он называл Её Матушкой и, когда по послушанию выезжал из монастыря в мир, всегда брал с собой одну старинную икону Пресвятой Богородицы.
Однажды со старцем случился инсульт. В келию к старцу пришли некоторые отцы и игумен, который спросил его:
– Видишь ли ты Пресвятую Богородицу?
Старец находился в таком состоянии, что не мог ничего скрыть, и ответил:
– Вижу.
– В церкви или в келии? – снова спросил игумен.
– И в церкви, и у себя в келии.
Спасёмся ли мы? – спросили братия у старца Арсения Дионисиатского, сподвижника старца Иосифа Исихаста.
– Насчёт вас не знаю, – ответил старец, – но я спасусь.
