Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания - [30]

Старец советовал: «Творите постоянно молитву Иисусову – делая так, вы будете со Христом. Творя Иисусову молитву, человек ощущает единство с Богом, он понимает, что Бог – это всё. Творя молитву, вы изгоняете помыслы. Сам Христос научит вас молитве и вас просветит. Только глядите, чтобы ум ваш находился внутри сердца. Однако когда вы устаёте, говорите “Господи Иисусе Христе…” устами. Я могу посоветовать вам только одно: “Господи Иисусе Христе…”. Ничего другого я вам посоветовать не могу».[107] Когда старца Авксентия спрашивали: «Что нам делать, чтобы удостоиться Царства Небесного?» – он отвечал: «Непрестанно говорите Иисусову молитву: “Господи Иисусе Христе, помилуй мя”». Монахам старец советовал творить молитву Иисусову, которую он называл «молитвой в сердце», а мирянам – исполнять заповеди Божии и читать Священное Писание.

Сам старец осуществил в своей жизни заповедь непрестанно моли́тесь[108] и, кроме того, достиг такого духовного преуспеяния, что творил молитву Иисусову даже во сне – он открыл это в простоте сердца старцу Паисию.

Уже будучи слепым, старец рассказал: «Когда я творю молитву, то справа вижу свет. Я вижу его, когда совершаю своё монашеское правило по чёткам. Вижу его часто. Этот свет уходит, а потом вновь возвращается. Однако это не главное. Главное – любовь ко Христу, которая приходит в сердце».

Старец почти всегда видел Нетварный Свет, и, не увидев его однажды, обеспокоился и попросил исповеди у духовника. Как-то служилась Литургия в одном из монастырских параклисов,[109] в храме преподобного Григория, ктитора святой обители, и отца Авксентия привели туда причащаться. Когда он, приготовленный ко Святому Причащению, со многим желанием и благоговением подходил к Святой Чаше, литургисающий иерей был ослеплён сильным и ярким светом, исходившим от лица старца. Оно сияло ярче солнца, и священник не мог не то что его причастить, но даже различить старца в этом свете. «Его лицо сияло настолько сильно, – рассказывал иеромонах, – что когда я поднял глаза и попытался взглянуть на него, у меня закружилась голова, и я чуть не упал. Я поднял руку и прикрыл рукой глаза, потому что был не в силах выносить этот свет. Отец Авксентий весь сиял». Через какое-то время этот Нетварный Свет ослаб, и, придя в себя, потрясённый священник причастил отца Авксентия.

Старец становился созерцателем Нетварного Света и достигал состояния божественного рачения благодаря настойчивости и усердию в молитве. Старец знал наизусть много молитв и чередовал их с молитвой Иисусовой. Он знал весь акафист Пресвятой Богородице вместе с соответствующим каноном и часто их прочитывал. Каждую ночь он читал наизусть Псалтирь, а после псалмов продолжал творить Иисусову молитву. Отец Авксентий очень любил богослужение. Ему особо нравились молитвы последования ко Святому Причащению, он читал их с особой нежностью и желанием. Старец не хотел упустить ни одного слова из богослужения. Когда он уже плохо слышал, то иногда подходил вплотную к чтецу, а иногда громко просил из своей стасидии: «Читайте погромче!»

Старцу Авксентию удалось соблюсти монашеский обет о нестяжании. Он был абсолютно нищ – не имел ничего и не хотел ничего, кроме Христа. С того момента, как стал монахом, он всегда одевался в старую одежду и всю свою монашескую жизнь проходил в одной паре ботинок. По дороге, когда его никто не видел – для того, чтобы обувь не портилась, а также ради аскезы, – он снимал ботинки и нёс их под мышкой, шагая босиком, испытывая боль и неудобство. Однажды в отсутствие старца братья выбросили его старые полуистлевшие майки в пропасть. Узнав об этом, старец расстроился, затем спустился в пропасть и собрал свои майки. В его келии не было абсолютно ничего – только несколько икон и книг.

Старец был совершенным странником. Он не имел никакой связи и общения со своими родственниками по плоти. Когда по прошествии 30 лет его братья приехали на Святую Афонскую Гору, чтобы с ним встретиться, старец, не желая их видеть, убежал в виноградник. Только когда отцы монастыря настояли, он ради послушания «побеседовал» со своими братьями, сказав им, чтоб больше сюда не приезжали и его не беспокоили.

Как свидетельствуют братия, жившие со старцем Авксентием в одном монастыре, он был великим понудителем себя. Старец очень уставал на послушаниях. Он мог одновременно чрезвычайно строго поститься и копать землю в винограднике. Он был подвижником. Ему были совершенно неведомы некоторые виды пищи и лакомства. Когда в старости он заболел, то служивший ему брат спросил, не хочет ли он халвы или мармелада. С удивлением старец переспросил: «Мармелад? А что это такое?» В обязанности повара и помощника повара входило приносить пищу старцу Авксентию. Однажды братия увидели, что в поварню спускается сам старец и говорит им: «Дайте мне, пожалуйста, немножко поесть. Три дня ничего не ел». Братия положили ему поклон, потому что забыли о нём, но старец принял это безропотно.

Отец Авксентий отличался большим самоотречением. Он не захотел выезжать в мир для того, чтобы делать операцию на глаза, и поэтому потерял зрение. Несмотря на то, что старца очень мучила грыжа, он также отказался выехать в мир на операцию. Вставлять себе зубы тоже не хотел: у него во рту не было ни одного зуба, и он с трудом жевал жёсткую пищу. Старец был против того, чтобы ему готовили отдельно; когда его спрашивали, чего он хотел бы поесть, он отвечал: «То же, что и все». Старец всегда вкушал пищу с воздержанием и в меру. Если его уговаривали поесть больше, он отвечал: «Не давите на меня. Много еды – это не по Богу». Отец Авксентий делился пищей с братом, который за ним ухаживал. Причастившись Святых Христовых Таин, он закрывался у себя в келии и молился, не разговаривал и не отвечал ни на какие вопросы. Однажды после причастия отцы застали его в келии лежащим в земном поклоне и молящимся. Старец находился в созерцании, он не заметил отцов, наблюдавших за ним.