На фоне этого прогресс Резано выглядел блеклым. Если сравнить его с другими рабами, парень сделал невероятный скачок. Сейчас он свободно оперировал пятью призрачными руками и мог легко разобрать монстра со щупальцами. Выучил местные растения, благодаря старику Олу в основном, и собрал целый склад припасов. Я как-то заморочился, подсчитал и прикинул, что если их все продать, то будет сотня жемчужин. В общей закалке он тоже продвинулся. Во всём, кроме внешних таинств, что тяготило парня, и обычные слова утешения здесь были бы восприняты как издевка.
Отчасти в связи с этим последний месяц мы выжигали лес, собирая все доступные жемчужины. Старик Ол в первые дни только головой качал, видя нашу скорость. Которая с каждым днем, благодаря его советам и наставлениям, нарастала. Цель была — собрать четыре сотни жемчужин, чтобы закупить четыре зелья. На каждого в отряде.
Что мы и собирались сделать завтра.
***
Джон свёл брови и приоткрыл рот, когда я положил перед ним мешок.
— Это… — неверяще сказал он.
— Это плата за четыре зелья. Для определения подходящих внешних сил.
— Ага… — протянул он и залез в мешок. — Признаю, такого я ещё не видел.
— Когда ждать товар?
— Если на пару часов задержишься, то сегодня.
— Так просто?
— Да, — коротко ответил он и, прихватив мешок, выбежал из дома.
Судя по тому, как он оставил меня здесь и как сверкало его лицо, за такую добычу кому-то светит премия или какие-то бонусы. Я знал, что после того нападения змеи, собратья которой так больше и не появлялись, четырнадцать рабов погибли. Им прислали смену, но ждать от них подвигов не приходилось. Это при том, что где-то две недели назад вырос спрос на жемчужины, и Джон стал намекать, что надо бы побольше добычи приносить. Вот я и принёс. А он радостный убежал.
***
Выйдя на улицу, я подошёл к своим. После смерти дороманца всем на нас стало плевать. Спокойно приходили, спокойно уходили. Поэтому и скрываться не было смысла.
Со стариком Олом уже попрощались. Языку он меня обучил. Сработал один из моих даров, помогающий быстро изучать язык. Через две недели я свободно, пусть и криво, болтал. Ещё через две недели — исчез даже акцент. Это по словам самого Ола. Он, конечно, так себе авторитет, но всё же местный.
Дальше его удерживать при себе не было смысла. Как-никак, он посторонний человек и слишком многое видел. Каюсь, у меня мелькала мысль решить вопрос кардинально, но как пришла, так и ушла. Наоборот, когда прощались, не обидели, выдав десяток жемчужин. Это помимо того, что ему и так часть добычи отходила. От нас он отбыл богатым человеком, и, когда вышел от Джона, я увидел, как старик общается с нашим знакомым дороманцем.
На этот раз Сенд мне кивнул. Не стал отводить взгляд. А закончив разговор, направился ко мне. Немного удивившись, дождался его.
— Судя по реакции Джона, вы пришли с богатой добычей, — начал он разговор.
— Возможно.
— Люди недовольны. В последние дни мало жемчуга в округе.
— Бывает. — ответил я тем же безразличным тоном.
— Бывает, — согласился дороманец. — Не всем это нравится. Кто-то и обиду затаить может.
— Его проблемы.
Сенд усмехнулся, кивнул и отошёл. За ним я приглядывал. Если так можно назвать то, что я в целом приглядывал за всем, до чего мог дотянуться, и знал, что парень тоже на месте не стоит, собрал свою группу и, видимо, старика тоже к себе взял. Молодец, что тут скажешь.
— Чего хотел? — спросила Кая, когда я подошёл к своей группе.
— Предупредил, что на нас рабы напасть собираются, — ответил я.
— Дадим бой? — заинтересовалась она.
— Зачем? Обойдем.
Выследить нас в лесу… Ну-ну.
***
Джон вернулся через час, раньше, чем обещал. Притащил зелья. Объяснил, чего ждать.
— По-разному бывает. Я за свою жизнь человек семь видел, кто их принял. Больше всего это напоминает, когда чувствительность обостряется. Раскройте сознание, смотрите по сторонам, глядишь, чего и заметите.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Дойдя до своих, передал им флаконы.
— Кто хочет, может здесь выпить. Может потом. Сами решайте.
— А ты? — спросила Кая.
— А я прямо сейчас выпью.
Сказав это, открыл свою крышку, понюхал, поморщился и залпом осушил.
— Гадость, — честно поделился я.
— Как ощущения? — спросила Кая.
— Пока никак. Во рту горчит.
— Я потом выпью. Завтра. Сначала на тебе проверю, не отрава ли.
Улыбнувшись, я кивнул. На самом-то деле причина другая. Кая опасается, что из-за зелья моя боевая способность снизится и, если весь отряд так поступит, может и беда случиться.
— Я тоже завтра, — сказала Хала. — А ты? — обратилась она к Резано.
— Позже, — коротко ответил он с серьезным видом.
— Как знаете, — ответил я и…
Накатило. Не обманул Джон. И правда, восприятие обострилось. Взгляд чётче стал, запахи в ноздри ударили, я разом ощутил потоки ветра вокруг…
Твою мать…
Тогда я не понял, что произошло. После осмыслил опыт. Мой дар видеть скрытое и тайное — это, по сути, полноценная система наблюдения. Я и без всяких зелий вижу куда больше, чем обычный практик. А вместе с зельем…
В тот момент я словил резкую перегрузку, начав воспринимать в десятки раз больше, чем обычно.
Увидел Каю по-новому. Как в тенях, что её облепляли, поселилась сама ночь. Увидел Халу, которая вибрировала, мерно и размеренно, но я откуда-то знал, что в любой момент это может превратиться в ревущий поток. Увидел Резано… У него ничего такого выраженного не было, но какие-то искры, зеленые и приятные глазу, внутри парня ощущались.
