— А случаем… — задумался я, — Нет ли кого подходящего, чтобы языку обучил?
— Пройдись, посмотри, — отмахнулся он. — Брать что будешь? Книги пока не доставили. Приходи через седмицу, когда страсти улягутся.
— Буду, — достал я куда меньше жемчужин, чем собирался. — Еды наберу. Как обычно.
***
То, что в деревне рабов больше, чем обычно, и это в дневное время, я заметил ещё на подходе. Как и в прошлый раз, сюда только мы с Каей вышли, и она сидела в засаде, чтобы прикрыть в случае чего. Теперь это потеряло актуальность, если дороманец умер.
Ещё раз оглядев деревню, я подумал, что сюда нет смысла перебираться. Охота и тренировки осложнятся, а комфортна не прибавится. Рабы жили в таких же собственноручно построенных лачугах, как и наша у скалы. Так какой смысл? На людей я тоже посмотрел. Прошёлся, не стесняясь их разглядывая. Увидел и Сенда. Кивнул ему, чтобы реакцию посмотреть, но парень отвернулся и сделал вид, что меня не знает.
В конечном счёте мой выбор пал на старика. Он сидел у потухшего костра и смотрел в никуда, положив пострадавшую руку себе на колени.
— Не помешаю? — спросил его.
— А? — поднял он на меня глаза. — Чего надо? — спросил старик с безразличием.
— Языки знаешь?
— Языки? — растерялся он. — Местный знаю. Ваш знаю.
— Сам тоже местный?
— Местнее некуда, — хмуро ответил он, — Если по делу, говори. Если нет, отвали.
— Прости, старик, что от важного дела отвлекаю, — с иронией произнёс я. — Где твоя группа? Почему с рукой не помогут?
— Мою группу сожрали. Нет группы, — бросил он на меня острый взгляд.
Когда Джон сказал, что одна из хороших групп сдохла, он не имел в виду, что никто другой не пострадал. Просто другие были не такими «прибыльными» и не особо ценились старостой.
— Так ты свободен?
— А ты в группу взять хочешь?
— Не как обычно. В охоте от тебя толку мало, наверное.
— Ты тут сколько, сопляк? — завёлся он. — А я десятки лет провёл. Каждый куст знаю.
— А что толку, если стебли постоянно смещаются и тропы долго не держатся?
— Если умеешь слушать лес, толк есть, — с вызовом произнёс он.
— Да? А как насчёт обучить мою группу языку?
— Только языку?
— Всему, о чём спрошу. Про лес тоже послушаю охотно.
— Я с рукой не ходок.
— Ты, главное, до нашего лагеря дойди.
— И сдохни там.
— Мы же не сдохли. Ночь как-то пережили.
Старик задумался, что-то припоминая. Здоровой рукой почесал седую, наполовину лысую макушку.
— Я согласен. Если кормить нормально будете, пойду.
— Будем, старик. И накормим, и напоим, и место для ночлега выделим.
***
— Что за древнюю рухлядь ты привёл? — спросила Кая, появляясь из-за дерева.
Старик смерил её взглядом, одобрительно кивнул.
— Хорошая баба, — изрек он. — Перед смертью хоть насмотрюсь.
— Чего? — растерялась Кая.
Зная её, можно было ожидать, что она планировала смутить, напугать и задеть старика, чтобы раскачать на эмоции, но не тут-то было.
— Это Кая, — представил я. — А это…
— Ол зовите.
— Ол? — переспросил я.
— Ол, — твердо кивнул он. — Чем не имя? Короткое, легко запомнить.
— Согласен. Имя что надо.
— Так пошли тогда. До вечера надо успеть, — поспешил старик вперед, но резко остановился. — Или девка вперед? Я не против. Уступлю, — похабно улыбнулся он, демонстрируя, что половины зубов нет.
— Нахрена ты его взял? — сверкнула Кая глазами.
— Увидишь, — ответил я.
***
Опыт — великая вещь. Старик доказал это в который раз. То, как он шагал, как выбирал тропу, как вёл себя и чутко реагировал на любые звуки и запахи… Я обучался, просто наблюдая за ним по пути к лагерю. Со всей моей подготовкой должен признать, мне было далеко до того, как старик умел ходить. Идеальные движения. Это при том, что он стар и ранен.
Я не пожалел, что взял его. Шли молча, со средней скоростью и, что меня поразило, дошли быстрее, чем когда мы с Каей добирались. То есть втроем мы шли медленнее, но добрались быстрее!
Вот это щелчок по моему самомнению. Носом в грязь, можно сказать.
Как добрались, представил старика. Он придирчиво осмотрел лагерь, покачал головой, но ничего не сказал. А когда ему поесть дали, и вовсе подобрел. Остатки вечера провели за болтовнёй.
— Так, значит, ты не всегда рабом был, Ол? — переспросил Резано.
— Нет. Лет четырнадцать мне было, когда в рабство за долги отца отдали. Тот умер, так и не успев расплатиться.
— А отец кем твой был?
— Крестьянин, кто же ещё.
— Мало ли, — ответил Резано.
— А вы, молодые, совсем ничего не знаете о месте, где живете. Подай мне этот окорок, да компот Джона. Я и расскажу, что почём.
Я про себя тихо посмеивался, сидя на камне. С высоты наблюдал за окрестностями, не подползает ли к нам кто. Вмешиваться в разговор не требовалось. Когда живешь в лесу тесной группой, невольно начинаешь испытывать дефицит «общения». Точнее, по общению хоть с кем-то, кто не из группы. Новый человек поначалу вызвал реакцию: Эрано, что за проблему ты притащил на наши головы, но после того как Ол осмотрел те травы, что насобирал Резано, и рассказал про каждую что-то полезное, чего даже в книге Джона не было… Как минимум один член команды проникся к старику симпатией. А там, где Резано, там и Хала. Так слово за слово коллектив разговорился. Вопросы посыпались сами собой, и народ быстро прочухал, что если старику подкидывать мясо, то он рассказывает по-настоящему интересные вещи. Старик-то не дурак оказался. Тоже прочухал, что нам интересно, и как манипулировать, чтобы кормили как следует.
