Новые страхи - [108]

– Этой надо сесть на диету.

Мама засмеялась и сказала, что мы обе уже на диете.

Бабушка сделала мне еще один подарок. Новую куклу. Я поблагодарила ее. Уж не знаю, зачем она это сделала, мне было уже почти пятнадцать. Может быть, она считала, что я их все эти годы коллекционирую. Я положила новую Элизабет на полку и стала ждать.

Вскоре после этого мама нашла нам новый дом, бабушкин, и мы переехали в него. У нее был довольно большой дом, и там у меня была отдельная спальня в тыльной части дома, и мне здесь нравилось, было тихо и уединенно. Мама наконец не выдержала и сказала бабушке, что происходит, и бабушка ничего не сказала, а только сжала губы так, что они стали тонкие и бескровные. Тогда-то она и сказала, что нам надо переехать к ней.

На переезд ушла почти неделя, но мы перевезли к бабушке все свои вещи. Пришлось продать часть мебели, мама упаковала все отцовские вещи… на случай, что он когда-нибудь заедет, так я думаю, все его ботинки, джинсы, куртки и прочее. Зачем ему могли понадобиться эти вещи, когда ему не была нужна собственная жена и дочка? Но маме я ничего не сказала. Я видела, что она еще на что-то надеется. Бабушка просто головой покачала. Уж она-то знала.

Мы зажили довольно спокойно. Бабушка отвела меня к врачу, который изумился здоровью ребенка. Он говорил мне о разных возможностях, а я просто сказала, что мы с мамой собираемся его оставить. Врач посмотрел на бабушку, она пожала плечами. Дома она сказала, что я должна продолжать учебу, достала кое-какие книжки, и мы стали говорить об истории и всем таком… Это было интересней, чем в школе. Она сказала, что я могу пойти в тот же класс на будущий год или сдать тесты по программе средней школы через несколько лет. Я все думала, почему бабушка уделяет мне больше внимания, чем мама.

Как-то днем я решала задачки по математике, и тут бабушка сказала:

– Твоя мама тяжело это переносит. Понимаешь?

Я положила карандаш.

– Я не знала.

– Она потеряла ребенка.

В самом деле? Она никогда ничего об этом не говорила. Я ни разу не слышала о брате или сестре. Почему же она мне не сказала? Не это ли отец так долго собирался рассказать мне?

– Близнецы. У нее должны были родиться близняшки, – сказала бабушка и тяжело вздохнула. – Ты была одной из них.

– Я была близняшкой? – Я поморгала. Это у меня в голове не укладывалось.

– Ей пришлось выбирать. Родиться мог лишь один ребенок. Пришлось сделать выбор. Родилась ты.

Я смотрела на свои руки и не знала, что сказать. Вопросы теснились у меня в голове… слова просились с языка… но я ничего не сказала.

– Возвращайся к своей математике, – сказала наконец бабушка. Могло показаться, что это грубо, но на самом деле вовсе нет. Она не любила целоваться, обниматься и все такое, и для нее грубоватое обращение со мной было проявлением доброты. Старосветские люди. Рассусоливать не любят.

Я попробовала сосредоточиться, но то, на что обычно требовалось несколько минут, отняло у меня час. Наконец я закончила, сказала, что пойду, пришла к себе в комнату, закрыла дверь и легла на кровать.

Потом я заплакала. Мне было жаль себя, своей неродившейся близняшки, мамы и папы, которые мне о ней не сказали. Я плакала об этом ребенке. И о том парне, который мог бы быть моим парнем или даже другом. И я подумала: сможет ли он когда-нибудь найти меня в бабушкином доме? А отец?

В тот вечер я не ужинала – есть не хотелось – и оставалась в своей комнате. Дрожа, я забралась под одеяло.

Через некоторое время я услышала шум открываемой двери и стала ждать. Вскоре мама подошла к моей кровати. Это она впервые зашла в мою комнату ночью с тех пор, как мы переехали к бабушке. Я затаила дыхание.

– Я знаю, она тебе сказала, – прошептала мама. – Мы хотели тебе сказать. Отец хотел. Но я не позволяла. Это было неправильно, так я думала. Не знаю почему. Мы должны были тебе сказать еще несколько лет назад. Надо было. – Она помолчала, ожидая, что, может быть, я захочу что-нибудь сказать, но я тоже молчала. – Это была ошибка. Выбор близнеца.

– Ты хочешь сказать, что надо было дать родиться нам обоим? – спросила я наконец.

– Нет, – сказала мама. – Я хочу сказать, что сделала неправильный выбор. Я дала жизнь не тому близнецу.

После этого я перестала разговаривать с мамой. Мне нечего было сказать ей. Я говорила с бабушкой, и она говорила со мной, но мама для меня перестала существовать. Она могла бы уйти, как это сделал отец.

На поздних сроках беременности я чувствовала себя неважно, возможно, так и должно быть. Я начала читать кое-что в Сети, но просто не хотела знать. Я не хотела слышать обо всех этих ужасных вещах. Я думала: бабушка отвезет меня рожать в больницу или у меня будут домашние роды? Она еще прежде говорила мне, что родилась дома, но что ее младшие братья все появились на свет в больнице. Я не была уверена, что бабушка сможет принять младенца. Не моего младенца.

Но я ничего не говорила. Никто не говорил о беременности, младенце или о чем-то таком. Мама продолжала уходить на работу и возвращаться под конец дня, она ужинала и уходила к себе в комнату рядом с гостиной. А я ложилась спать в спальне в тыльной части дома. Не знаю, что в это время делала бабушка.