Новые стихотворения - [8]

насыщенных событьями времен —

то ярмарочным празднеством веселым,

то бунтами, колеблющими трон,

то герцога геройским ореолом,

то казнью, ублажающей закон

⁷ (все это смотрится, как фон), —

⁸ она пытается втянуть границы,

и это не под силу ей одной,

а все кругом с торговым рядом слиться

спешит или укрыться за стеной.

¹² Мечтают сверху обозреть округу

дома, подтягиваясь к чердакам,

застенчиво скрывая друг от друга

причастность к башням, взмывшим к небесам.

Quai du Rosaire

Брюгге

У здешних улиц осторожный шаг

(вот так, постель покинувши впервые,

порой бредут, задумавшись больные…),

их манит площадей родной очаг

⁵ и нагоняет — иль уже нагнал? —

мост, перепрыгнувший через канал,

свободный от игры вечерних теней,

в котором мир повисших отражений

действительней самих вещей в сто крат.

¹⁰ И город кончился… Но вот твой взгляд,

удостоверясь в подлинности чар,

увидел в опрокинутости этой

его черты живые и приметы:

там сад повис, цветами разодетый,

там в окнах ресторанов до рассвета

кружится вихрь залитых светом пар.

¹⁷ А наверху — там тишина бездонна,

там пьет она по каплям сладкий сок

из колокольной грозди перезвона,

украсившей небесный потолок.

Béguinage I

Монастырь бегинок Сент-Элизабет, Брюгге

Высокие врата не на запоре,

и мост свободно ходит взад-вперед,

и все ж от древних вязов, от подворья

никто из них надолго не уйдет.

Одна тропа им хорошо знакома —

путь к церкви, объясняющий любому,

откуда в них такой любви накал.

⁸ Там и стоят коленопреклоненно,

как образ, многократно повторенный,

как унисон, возведенный в хорал,

зеркальными пилястрами разъятый

на голоса, что взмыли вверх по скату

крутого песнопенья от словес

в объятья ангелов в тылу небес,

которые их не вернут обратно.

¹⁸ И потому так тихи в час закатный

те, что внизу. И потому безмолвно

передают друг другу полюбовно,

крестясь, святую воду, чтобы та

хладила лбы и блеклые уста.

²¹ И возвращаются все так же робко

и сдержанно, и скрытно чередой,

и медленно бредут все той же тропкой

и юные и старые домой.

А дом — он скрыт за кронами густыми

все тех же вязов древних и нет-нет

да выберет в густой листве просвет,

чтоб замерцать в нем окнами своими.

II

Но что отбрасывает в завершенье

в церковный двор церковное окно,

где перемешаны давным-давно

молчанье, отсветы и отраженья,

старея, словно старое вино?

⁶ Наружное тяжелое убранство

прикрыло сущность вечности собой.

Текучесть далей и полет пространства

придавлены свинцовостью слепой.

¹⁰ Но остается серость старых зим

за лета декорацией непрочной,

как будто ждут с душою непорочной:

он — с тихой терпеливостью бессрочной,

она — в слезах стоящая за ним.

Праздник Марии

Гент

С верхушек башен хлынувший металл

наполнил город сплавом раскаленным,

и, заливая формы улиц звоном,

день бронзовой отливкой заблистал.

⁵ По мостовой неровною толпою

процессия детей плывет с утра,

и ног не ощущая под собою,

вперед волнами катит детвора,

но сдерживается, как в бездорожье,

невидимыми, как десница божья,

преградами и тяжестью знамен.

¹² А дальше — там уже парит, похоже,

кадилам вслед, что вспугнутою стаей

серебряные цепи рвут, взлетая

от ужаса под небосклон.

¹⁶ Вдоль этой вытянувшейся лавины

стоит народ у края мостовой.

Предвестниками хризэлефантины

к балконам устремились балдахины,

сверкая золоченой бахромой.

²¹ Но вот в своем испанском одеяньи

над головами всплыло вдалеке

знакомое мадонны изваянье

старинное с младенцем на руке.

По мере продвижения вперед

в короне трогательно устаревшей

она благословляет присмиревший

коленопреклонившийся народ.

²⁹ И подойдя к упавшим на колени,

что робким взглядом следуют за ней,

она повелевает быть движенью

поднятием рисованных бровей —

тверда, высокомерна, холодна.

Носильщики поражены жестоко

и все ж идут, помешкав. А она

³⁶ на сотнях плеч — уверенно и прямо, —

в себя вобрав шаги всего потока,

к колоколам распахнутого храма

идет, как шла, — одна и одинока.

Остров I

Северное море

Прилив опять затопит все пути,

размоет отмели со всех сторон,

но остров одинокий впереди

не размыкает глаз. Врожденный сон

⁵ за дамбой спрятанных островитян

рисует им миров разнообразье…

Здесь редко говорят, и каждой фразе

характер эпитафии придан,

⁹ которая посвящена чему-то,

что на берег занесено волной,

что с детства видит житель островной,

¹² не примиряясь с ним ни на минуту,

что чуждо, беспощадно, пресловуто,

и ранит одиночество тоской.

II

Здесь обвалован каждый двор, как будто

он в лунный кратер спрятан от воды.

Безлико, словно сироты приюта,

одеты и подстрижены сады

⁵ той бурей, что внушает смертный страх,

неделями не уходя на отдых.

А после все сидят в своих домах,

рассматривая вещи на комодах

⁹ диковинные в зеркало кривое…

И чей-то сын, не находя покоя,

играет на гармонике в тоске

¹² унывную мелодию чужую…

За дамбою грозит сквозь тьму ночную

овцы огромный контур вдалеке.

III

Все близкое — внутри. Снаружи — даль.

Однако давку в этой тесной яме

нутра никак не выразить словами.

А этот остров в море — не звезда ль

⁵ пространством позабытая, хотя

она на гибель им обречена?

С предписанного им пути сойдя,

она

⁹ сама торопится концу навстречу,

орбиту выбрав на свой риск и страх.

И вот вслепую, напрямик, впотьмах

идет — от солнц и от планет далече.

Могилы гетер

Длинноволосые, они лежат

без лиц, в себя ушедших глубоко.