Новые стихотворения - [7]

Гнались жестоко и издалека,

пеструю смерть ему швыряли вслед.

Он лишь спасался бегством от врага.

Ему казалось, что сошла на нет

⁵ тень праотцов его. Ведь точно так

охотник правит зверя. Шум воды

привлек его вниманье. Из беды

в мгновенье ока найден выход. Шаг

⁹ достойный отпрыска дворянской крови.

Улыбка женственная придала

его чертам законченным медовье

¹² блаженство. Всадник чуть привстал с седла,

и конь пошел с величьем сердца вровень.

Река, как дом родной, их приняла.

Куртизанка

Венецианским солнцем сотворен

блеск золотых волос моих. Они —

алхимии венец. Мостам сродни

разлет моих бровей — взгляни,

⁵ как над глазами вздыбленный прогон

уводит прочь от пропасти глазной

с бушующей на дне морской волной,

доставленной каналами. Любой,

⁹ меня встречавший, завистью объят

к псу, на котором в ласковом бессилье

моя неуязвимая рука

¹² покоится и треплет шерсть слегка.

Юнцов — надежду княжеских фамилий —

мои уста сражают, словно яд.

Лестница оранжереи

Версаль

Как некогда король, ступая вчуже,

себя являл без приближенных лиц,

уединившись в мантьи полукружьи,

по обе стороны склоненным ниц,

⁵ так лестница восходит от подножья

меж искони склоненных балюстрад,

и одиноко милостию божьей

она вступает в небо наугад,

⁹ как будто ею выставленный страж

другим отрезал путь — вне ореола

застыла где-то свита. Даже паж

поднять не смеет шлейф тяжелый с пола.

Перевоз мрамора

Париж

Семь лошадей перемещают воз,

сломав сопротивленье постепенно:

ведь все высокомерие вселенной,

что в глуби этой глыбы улеглось,

⁵ теперь явилось людям. Посмотри:

не скрытно, не в безвестности упрямой,

нет — как герой нам проясняет драму,

клубок страстей распутав изнутри,

⁹ так этот мрамор медленно плывет

сквозь толпы, запрудившие столицу,

как будто триумфатор в колеснице

¹² приблизился и пленные пред ним

едва бредут по улицам чужим…

Приблизился и задержал народ.

Будда

Робкий странник ощутит за милю

золотое марево вдали.

Словно тайных кладов изобилье

богачи, раскаявшись, свезли.

⁵ Но вблизи его захватит чудо

всем разгоном вздыбленных бровей:

ибо то — не кубки, не сосуды

и не серьги жен и дочерей.

⁹ Если бы кто знал, какие вещи

надо было переплавить, чтоб

из цветочной чаши образ вещий

¹² мог возникнуть — тихий и без чванства,

золоту присущего, — взахлеб

подставляющий себя пространству.

Римские фонтаны

Боргезе

Две чаши, обогнав одна другую,

над мраморным бассейном вознеслись,

и с верхней разговорчивые струи

к воде безмолвной протянулись вниз, —

⁵ к той, что внимает им, в ответ даруя

в горсти для них припрятанный сюрприз:

кусочек неба, сквозь листву густую

и тьму глядящий, как из-за кулис.

⁹ Сама спокойно разместившись в чаше,

она легла с краями наравне,

спускаясь каплями, как бы во сне,

¹² по мшистой бахроме седобородой

к зеркальной глади, что на самом дне

улыбкой оживляют переходы.

Карусель

Люксембургский сад

Под крышей за калиткой взаперти

кружатся то и дело табуны

лошадок пестрых, родом из страны,

что долго медлит прежде, чем зайти.

Хоть многие в повозку впряжены, —

отвага их под стать горящим взглядам.

Свирепый красный лев ступает рядом

и слон невероятной белизны.

⁹ А вот олень — взаправдашний почти, —

но с голубою девочкой, ремнями

к седлу пристегнутою, лет пяти.

¹² Верхом на льва взобрался мальчик белый,

его глаза волнения полны,

а лев оскалил зубы до предела.

¹⁵ И слон невероятной белизны.

¹⁶ И скачут бесконечными рядами…

Но девочкам взрослеющим чего-то

здесь не хватает, и в разгар полета

они в мечтах парят за облаками.

²⁰ И слон невероятной белизны.

²¹ Но все к концу несется неуклонно,

хоть крутится бесцельно допоздна.

Вот красный цвет пронесся, вот зеленый,

и к профилю объемность сведена…

А иногда улыбкой восхищенной,

блаженной и слепящей, и влюбленной

игра слепая вдруг озарена.

Испанская танцовщица

Как спичка, чиркнув, через миг-другой

выбрасывает языками пламя,

так, вспыхнув, начинает танец свой

она, в кольцо зажатая толпой,

и дружится все ярче и упрямей.

⁸ И вот — вся пламя с головы до пят.

⁷ Воспламенившись, волосы горят,

и жертвою в рискованной игре

она сжигает платье на костре,

в котором изгибаются, как змеи,

трепещущие руки, пламенея.

¹² И вдруг ока, зажав огонь в горстях,

его о землю разбивает в прах

высокомерно, плавно, величаво.

А пламя в бешенстве перед расправой

ползет и не сдается, и грозит…

¹⁷ Но точно, и отточено, и четко,

чеканя каждый жест, она разит

огонь своей отчетливой чечеткой.

Башня

Башня Сен-Николя, Фюрн

Глубь подземелья. Словно там, куда

ты выкарабкиваешься вслепую

по круче вдоль ручья напропалую,

поверхность замерцала, как вода,

⁵ утекшая из тьмы, в которой ты

брел наугад, покуда не воскрес

твой взгляд, не различавший темноты.

Прозрев, ты видишь над собой навес

⁹ кромешной тьмы, грозящий каждый миг

обрушиться всей тяжестью громады.

От страха ты с него не сводишь взгляда.

О, этот мрак, увешанный, как бык!

¹³ Но вот тебя спасает из стремнины

ветреный свет. И пред тобой возник

простор небес, слепящий и пустынный,

а где-то — жаждущие дел глубины

¹⁷ и дни, что лаконичны, как язык

картины Патенира, на которой,

сорвавшись с места, словно гончих свора,

бегут мосты за светлою тропой.

²¹ Ей удается спрятаться порой,

прижавшись к дому, саду и забору

и обрести в кустарниках покой.  

Площадь

Фюрн

Раздвинутая пестрым произволом