Новые рассказы о любви - [3]

Она приподнялась, взглянула в его глаза, и увидела в неясном свете звезд, что лицо его серьезное, без улыбки, и напряженное, как у человека, преодолевающего внутреннюю боль.

- Что, милый?

- А если уехать? Бросить все?

- Поздно, милый. Раньше надо было.

- Когда?

- Когда я девчонкой в черном платье всю ночь не спала и ревела: на все село играла музыка, на все село гуляла твоя свадьба...

- Я не любил ее никогда. Так получилось.

- А сынов своих тоже не любишь? Что молчишь? То-то же.

- Я только из-за них и не развелся...

- Тогда не развелся, а теперь поздно. Да и куда нам ехать?

- Земля большая.

- Да места на ней для нас нет.

Далеко-далеко, за пущей, на самом востоке начало светлеть небо. Мужчина и женщина, одевшись во влажные от росы одежды, вернулись обратно тем же путем - по мостику через речку, в которой текла уже другая вода. Звонко запели на разные голоса большие и малые птахи: завершилось короткое царствование июльской ночи, и она ушла за горизонт по Млечному пути - без возврата. Безлюдна земля перед рассветом, есть лишь небо, деревья и птицы. И смятые травы посреди огромного дикого поля, горькие поздние травы, плачущие студеными предутренними слезами.

- Моя милая, моя скромница,

Маков цвет на лугу!

Ты придешь ко мне ночкой темною?

- Не приду, родной. Не смогу...

- Моя милая, моя душенька!

Безвозвратно идут года.

Пролетели уж годы лучшие.

Будем ль вместе мы, и когда?

Моя милая, ненаглядная!

Назову ли тебя женой?

- За чертою, родной, невозвратною,

Лишь за тою чертой.

- Отчего же так, моя светлая?

Я ведь жизнь отдам за тебя.

- Проворонил ты дни заветные,

А теперь уже не судьба...

БУКЕТ РОЗ

Они познакомились на встрече нового, 1986 года, в военном училище. Им было по 22 года; он закончил это училище в прошлом году, она первый год после пединститута работала в школе учительницей истории. На новогодний вечер ее привела подруга. Они понравились друг другу с первого взгляда, и медленный танец под популярную песню "Мы желаем счастья вам" имел самое обычное и самое приятное продолжение - свидания, признания, поцелуи. К марту он все для себя решил: он будет просить ее руки. Он планировал сделать это на ее дне рождения, в мае, но не успел. Неожиданно пришел приказ о переброске их части в Среднюю Азию. Афганистан. Он знал, что это означает, но не стал говорить ей, обнимая ее мутным, вьюжным мартовским днем на людном перроне. Она и так безутешно плакала, хоть он и повторял ей, что любит только ее, что скоро вернется. "Не плачь. Я вернусь к твоему дню рождения и приду на праздник с огромным букетом роз". "Правда?" -- спросила она сквозь слезы. "Даю слово. Я принесу ровно 23 алые розы, твои любимые". Она перестала плакать и улыбнулась.

Он успел написать ей два письма, и в постскриптуме каждого было упоминание о розах. Он не лгал - его командир любил его и обещал выхлопотать коротенький отпуск из ада. Приказ уже был подписан, когда 6 мая их колонна попала в засаду возле перевала Саланг. Бой был неравным и яростным. Последнее, что он помнил - это огненная вспышка перед глазами. Очнулся он только через сутки - полуживой, обожженный, контуженный. Вокруг была темнота, и он подумал, что ослеп. Но глаза его не пострадали - в последнее мгновение он спас их, инстинктивно прикрыв рукой. Это была не слепота, а ночь в яме, куда бросили пленных "шурави". В ту ночь, поняв, что случилось, он воскрес надеждой на помощь своих. Его жизнь могла закончиться смертью, но его война не могла закончиться пленом. Его вызволят, отобьют, спасут. Он не знал еще, что свои сочли его погибшим. Он узнал об этом только через одиннадцать лет.

Она не поверила похоронке. Его мать тоже не поверила, и ей казалось, что эта вспышка надежды идет не от полного отчаяния, а от провидческого дара. Им не разрешили вскрыть цинковый гроб, и это окончательно убедило двух женщин в черном - юную и пожилую, обнявшихся над свежей могилой, что в землю закопали чужого сына и жениха. Через год к ней зашел его товарищ; она тоже танцевала с ним тем незабываемым новогодним вечером. Товарищ рассказал подробности. "Я все равно не верю. Тела были обожжены, его спутали с кем-то". "Не жди его. Не сходи с ума", -- посоветовал друг и ушел.

Через три года умерла его мать - за месяц до вывода войск из Афганистана. Она ушла из жизни тихо, во сне. Сердце остановилось - устало ждать сына с чужой войны, устало биться, устало надеяться. Она осталась ждать одна.

А через пять лет не было больше ни той армии, ни той страны. Газетные передовицы заполнили известия из новых горячих точек. Об Афганистане писали мало. Старые цинковые гробы никого уже не интересовали - хватало новых, из Чечни. Мир слишком изменился, и она слишком долго ждала: в какой-то момент железный стержень, державший ее изнутри, поразила ржавчина. Прошло несколько лет, и стержень рухнул; как человек после долгого сна, она растерянно оглянулась вокруг, словно спрашивая себя: куда я попала? Снова на земле стоял март, но сухой и солнечный. Мальчишки в школьном дворе пускали девчонкам солнечные зайчики. Старшеклассницы придирчиво оглядывали свои бледноватые после зимы личики в зеркалах над умывальниками у входа в столовую. Она тоже подошла и взглянула: из забрызганного водой зеркала на нее глянуло чужое, бесцветное, рано погасшее лицо.