Новые приключения гардемаринов - [14]

— Вроде не по рангу, матушка,— слегка обиделся Бестужев.

— Ничего, не убудет. Дело-то… щекотливое…

Канцлер скрылся за ширмами.

Елизавета подошла к зеркалу, провела руками по пышным бокам. Мучнистое лицо, глаза с лиловыми клёцками, некогда ослепительные, а сейчас одряблевшие, с желтизной плечи и грудь. Императрица всхлипнула непроизвольно.

— Эк же поизносила ты свой земной образ, Елизавета Петровна!..

После секундной слабости она гордо вскинула голову, в фигуре её появилась прежняя значительность.

Скрипнула дверь за спиной, Елизавета повернулась неторопливо.

Перед ней стояли великая княгиня Екатерина и великий князь Пётр. Екатерина — скромно причёсанная, в чёрном платье, спокойная, хоть дорого ей далось это спокойствие. Пётр, видно, после перепоя, всклокоченный, испуганный, косит глазом на жену, словно ожидая подвоха.

— Что? Смерти моей ждали? Трон делили? — тихо начала императрица.— Заговоры устраивали,— голос её зазвенел.— А я вот она, живая… И помирать не собираюсь!

— Бог с вами,— Екатерина перекрестилась на образа.— Мы вам здоровья желаем. Храни вас царица небесная.

Лицо великого князя передёрнулось, и он закричал, спотыкаясь на словах от излишней торопливости:

— Не верьте ей, ваше величество! Она раньше не так говорила! Тётушка, она лгунья… лгунья и гордячка! — дальше он пошёл валить всё в кучу.— Вы не велели ей в мужском седле на лошади скакать, дескать, мешает деторождению, а она скачет! Вы указом запретили модные материи в одежду употреблять,— Пётр стал загибать пальцы,— шёлк китайский, тафту индийскую, грезет, изорбат, петинет, транцепель всякую и этот… как его… счир…

— Петруш, успокойся,— перебила его Елизавета, но тот её не слышал.

— Не‑ет, штоф, камку обычную и голевую камку… а она употребляет! На Троицу вообще в кокошник вырядилась. У… гордячка! Как спину прямо держит! — неожиданно он выхватил короткую шпагу и плашмя ударил жену ниже пояса.

Великая княгиня не пошевелилась, только слезы набежали на глаза.

— Давеча я образумить её хотел,— продолжал князь,— а она мне… «Я не рабыня, а вы не турецкий султан!» Мужа не чтит, негодница! — шпага в руках великого князя выписывала круги.

— Петруша, ты шибко шпагой-то не маши,— прервала его Елизавета.— Что несёшь-то? Ступай, мы с тобой потом поговорим.

Великий князь сунул шпагу в ножны и проворным шагом удалился.

Екатерина осторожно перевела дух, понимая, что сейчас начнётся самое трудное.

— А с тобой у нас другой разговор,— Елизавета пристально всмотрелась в Екатерину.— Жду от тебя только правду.

— Я никогда не лгала вам, ваше величество.

— Поклянись на иконах.

— Клянусь,— Екатерина истово перекрестилась.

— А теперь объясни мне, что значит это письмо,— императрица протянула маленький прямоугольник бумаги.

Екатерина спокойно взяла его в руки и принялась читать про себя, чуть заметно шевеля губами. Елизавета с напряжением ждала её ответа.

— Я догадываюсь, от кого это письмо,— сказала, наконец, Екатерина, возвращая императрице листок.— Это пишет моя бедная мать.

— Но при чём здесь королева Пруссии?

Екатерина могла играть в неведение, изумление, но она выбрала другой путь защиты.

— Ваше величество, королева Христина только посредник! Она моя родственница…

— Но ведь я запретила тебе переписку с Иоганной! Она служит Фридриху, недаром я выдворила её из страны!

— Плоха она или хороша, но она моя мать,— голос Екатерины задрожал, в этот момент она была почти искренна.

— Хорошо,— Елизавета поднесла к глазам записку,— тогда объясни, о чём ты переписывалась с Апраксиным и о каком подарке идёт речь?

— Я не переписываюсь с фельдмаршалом.— Екатерина прижала руки к груди.— Я только один раз поздравила его с днём рождения, а моя мать захотела сделать ему подарок. Она знает Апраксина с тех самых пор, как посетила Россию.

Елизавета усмехнулась, ей даже нравилось, как ловко Екатерина увиливала от правды.

— А кто такой «благодетель»?

— Думаю, что это очередной поклонник моей матери…

— И имя этого поклонника — Фридрих Прусский?

Екатерина сделала шаг вперёд и упала на колени.

— О, ваше величество… Вы не верите мне. Самое страшное для меня — ваша немилость. Я не могу больше жить в страхе и подозрении. Ненависть великого князя, сплетни при дворе, наветы Бестужева!.. Это вечная пытка, это так унизительно!.. Умоляю, отпустите меня домой к моей бедной матери!

Елизавета никак не ожидала такого поворота в разговоре.

— Но у тебя сын!

— Бедный мальчик разделит участь своей несчастной матери.

— Ещё чего! — кровь ударила в голову Елизавете.— Он не бедный мальчик, а наследник престола!!!

Екатерина остро посмотрела на императрицу.

— В обход отца?

— Петруша — дурак и пьяница. Нешто удержать ему скипетр?

— А малый ребёнок удержит?.. Да продлит всемогущий Господь ваши дни, чтобы зрелым мужем взошёл он на престол.

— Ты что мелешь? Нешто столько люди живут? Нежным отроком он сядет на трон, при умном и преданном регенте.

— Нет! — вскричала со страстью Екатерина.— Не хочу я для своего мальчика ужасной доли страдальца и вечного узника Иоанна Антоновича!

Елизавета Петровна поднесла руку к груди и опустилась в кресло.

— Чур тебя, чур! И помыслить о том не смей! Я оставлю Павла Петровича в надёжных руках.