Новые правила - [39]

– Эй, – Кая протянула ему миску, – положишь мне еще? С тобой все в порядке?

– Что? Да, конечно, – Артем разложил по мискам остатки варева, – все хорошо. Я просто думаю.

– О чем?

– Об установке. Об электричестве.

– И что же ты думаешь? – Она была не против поговорить об электричестве. Все лучше, чем молчать и думать о том, что она оставила позади.

– Хочу еще раз посмотреть на бумаги, – Артем ел уже медленнее, и по его лицу расплывалось блаженное выражение сытости, притупляющей все чувства – даже страх. – Я просто размышлял о том, что прочитал в справочнике, а еще вспоминал, что рассказывал твой де… Анатолий Евгеньевич про свою работу. И вот я подумал: раз прорехи стали открываться там, где вырабатывается много электричества, то, возможно, все дело именно в нем? Может, все и началось с электричества? Например, с большой аномалии?

– Аномалии? – Кая заговорила после непродолжительной паузы и спора с самой собой, по итогам которого было решено, что ей предстоит слишком часто спасать шкуру Артема, чтобы еще и стесняться каждый раз его переспрашивать.

– Ну, это что-то необычное, – Артем запнулся, отставил в сторону опустевшую миску. – Например, это мог быть электрический заряд огромной силы. Вряд ли молния – скорее всего, это сделали люди, только не знаю зачем… Эксперимент? Анатолий Евгеньевич всегда говорил об этом уклончиво, поэтому я могу только предполагать. Так или иначе, что-то случилось – мир еще не знал заряда такой силы и попытался… подстроиться… Его законы изменились, после чего и появились прорехи. Может быть, реальность, в которой живут все эти существа, тоже поменялась – не в прорехах же они появляются? Они должны приходить откуда-то, покидать родной дом, – глаза Артема блестели ярче прежнего, на бледных щеках проступил румянец.

– Бедняжки, – отозвалась Кая. – Налей чаю.

Артем тут же осекся, сник.

– Это только гипотеза… Предположение. Все могло быть иначе. Но я подумал, что это объясняет идею установки.

– Ты говорил, что ничего не понимаешь в установке, – Кая приняла у него из рук чашку с чаем, со свистом выдохнув сквозь зубы от прикосновения к нагревшейся посуде.

– Пока не понимаю, – невозмутимо согласился Артем, – но, вероятно, пойму, если изучу бумаги еще раз. Ведь когда мы видим деталь, то можем предположить, для чего она нужна, так?

– Тебе виднее, умник, – Кая уставилась в чашку, будто там, в крутящихся в кипятке кусочках сушеных трав, таились ответы на все вопросы. – Посмотрим, как все эти мысли помогут тебе тут, за стенами.

– Кая, – его голос дрогнул, и она не без удовольствия отметила, что смогла вывести его из себя, – если тебе легче от того, что ты на мне срываешься, можешь срываться. Я привык, – Артем встал и пошел в сторону палатки, оставив чашку с чаем у костра.

Кая молча смотрела ему вслед. Какая-то ее часть хотела остановить его, окликнуть, а потом сидеть вдвоем и говорить, говорить о человеке, который был близок им обоим… Но другая часть (и Кая тут же представила себе дедушку, укоризненно качающего головой) ощущала мстительное злорадство, глядя вслед удаляющемуся Артему. Она вздохнула, поворошила палкой угли. Сейчас, наедине с собой, она вполне могла признать правоту Артема – она действительно срывалась на нем, чтобы не думать ни о смерти дедушки, ни о том, какое лицо стало у Марфы, когда она нашла у себя на пороге записку и еду. Раньше она тоже срывалась на нем – из-за того, что ее не хотели брать в стражу, из-за того, что дедушка болел… и из-за того, как интересно этим двоим было болтать о том, чего Кая не могла понять.

Кая подтянула рюкзак, отстегнула клапан и достала из внутреннего кармана блокнот и один из карандашей наугад – зеленый. Сидя у костра и не забывая чутко прислушиваться к малейшему звуку вокруг, она рисовала дедушкино лицо – снова и снова, и маленькие лица как будто плясали на листе – заколдовывали память, чтобы никогда не забыть, как он выглядел.

Через пару часов она разбудила Артема, мягко ткнула в плечо.

– Вставай.

Она проснулась тут же, рывком, какое-то время тер глаза руками, явно не соображая, где находится.

– Что случилось?

– Моя очередь спать. Пойдем, я покажу тебе, как пользоваться арбалетом. Но знаешь что… Если что, лучше сразу кричи и буди меня, хорошо?

Артем сонно кивнул:

– Ладно.

У костра Кая показала Артему, как работает крючок на арбалете и как целиться, и убедилась, что он проснулся окончательно.

– Хорошо. Я посплю часа три-четыре, а потом буди меня… Но, если поймешь, что засыпаешь, буди раньше, ладно? И не смотри на огонь долго, понял? Потом в темноте ничего не увидишь.

– Да, хорошо, – сонливость делала Артема удивительно немногословным, и Кая невольно улыбнулась этой мысли; Артем непонимающе улыбнулся в ответ.

– Я почитаю, чтобы не уснуть.

– Лучше по сторонам смотри, балда. К тому же, если правда собираешься читать Гомера, нам точно конец, – поймав удивленный взгляд Артема, Кая фыркнула. – Мне дедушка читал. «Одиссея» – отличная вещь, а вот над «Илиадой», как по мне, помереть со скуки можно. Хотя описания битв бывают занятные.

Кая потянулась, разминая затекшие мышцы:

– Все, я ложусь. Надеюсь, ночь будет спокойной.