Новые крылья - [81]
По-хорошему стоило бы выждать неделю, а то и больше. Но М.А. слишком возбужден. Осуществление назначили на завтра. Сегодня вызвали к себе Алешу для репетиции. Разумеется, сразу обнаружились все недостатки нашего сценария. Одежда не подошла и по мелочи все не ладилось. К тому же, никто из нас не может выступить сторонним наблюдателем — все мы слишком хорошо посвящены и не можем оценить, насколько сыграет роль неожиданность. Демианов предложил купить еще свечей, чтобы зажечь их вместо электричества. Я возразил, что Б. сам может зажечь электричество, чтобы лучше понять в чем дело. Дем. и А. стали уверять, что ему будет не до того, что от растерянности он не догадается зажечь лампу. Сомневаюсь. Что если он и не подумает растеряться? Все-таки военный. В последний момент пришла идея с белым гримом. Она тоже вызвала дискуссию. Я доказывал, что слишком уж это театрально выйдет и гротескно, неестественность все испортит. Анна сомневалась, а Демианов с Алешей хором настаивали. Решили все-таки гримироваться. Долго возились с драпировками. Сомнительно, будет ли завтра у нас столько времени. Зато это единственное, что почти идеально удалось приладить. А если еще получится со свечами, так вообще ничего лишнего не будет видно. Говорить, как следует, у них сначала вообще не получалось, но Демианов изобрел гениальную систему сигналов и, в конце концов, как-то приладились. Остается ждать с замиранием сердца, что же будет, если провалимся.
Анна полночи не спала, пока, наконец, я не заварил ей тисану, которую Бенитта хвалила как снотворную. Помогло. Мы с Демиановым так и не ложились. Разрабатывали план на случай провала.
Последние приготовления завершены. Никто не передумал. Теперь только действовать. Ранним вечером к гостинице, в которой жил Болотников с Мышонком, мы подъехали все втроем. У входа разделились. Д. с Анной под руку прошли к портье и спросили номер. Я, подождав пока они поднимутся, того же портье попросил передать сеньору Болотникову, что его дожидаются внизу в ресторане, и прошел за столик. Болотников явился минут через двадцать. У нас заранее было несколько предположений, чем его можно занять. Выбрали самое рискованное. Конечно, он мог вообще не слушать меня, а сразу уйти. Но нет, он задержался и страшно нервничал, даже видно было, как руки у него трясутся. А говорил я о том, что хорошо знаю Алешиных родственников в Москве. И что Б. за его преступления нужно преследовать по суду. Что из вида теперь ни за что его не потеряю, как бы он не старался скрыться, и при первом удобном случае сообщу в нашу русскую полицию, где находится он и мальчик. Сначала Б. подумал, что я хочу его шантажировать, и попробовал задобрить меня, перетянуть на свою сторону, и откуп предлагал. Потом сам перешел в наступление и стал меня запугивать разными угрозами. Я же изо всех сил старался как можно больше раздражить его и вывести из себя. Твердил все время «суд, преступление, тюрьма, каторга». В конце концов, доведенного до белого каления оставил его, так как решил, что времени моим компаньонам на подготовку хватило. При розыгрыше самой эффектной сцены нашего спектакля я не присутствовал, но друзья мои потом уверяли, что разыграно все было идеально.
Раздраженный Болотников ворвался в свой номер. С каким намереньем, теперь неизвестно. По крайней мере, высказать никаких намерений он не успел, онемел от неожиданности: комната тускло освещена свечами, посреди нее на странном подобии трона, завешанном тряпками сидит его Алеша, с лицом белым как мел и что-то большое, круглое держит в руках.
— Что такое?
— Я должен говорить с тобой. — Голос странный, но, несомненно, Алешин. — Слушай и не перебивай! Ты надругался надо мной. Я был невинен и глуп, но ты… не приближайся, стой там!.. должен был предвидеть страшные последствия.
— Какие еще последствия? Что за черт?
— Ты, совращая меня, должен был знать, что случится. Ты виноват.
— Я не понимаю. Что случилось?
— До последнего часа, я, наивный, не подозревал, что именно происходит. Теперь же нет никаких сомнений. Это ты со мной сделал. Негодяй!
— Ну что ты, что ты, Алеша? Ты болен?
— Да! И ужаснее нет недуга для юноши.
— Что же с тобой, позволь я посмотрю!
— Смотри! Во мне созрел плод нашей греховной любви. Тут Алеша распахнул пиджачок и выставил наружу беременный животик.
Болотников обмер.
— Господи, Алеша, что это? Этого не может быть!
— Да. Он живет во мне. Возьми и убедись. — Схватив руку Б., Алеша положил ладонь его на живот себе. Как утверждает Анна, наш малыш подыграл ей в эту минуту и толкнулся ножкой изнутри.
Лицо Болотникова перекосилось, он вскрикнул не своим голосом и бросился вон из комнаты. Он убежал. Подождали немного. Нет. Не возвращается. Тогда Алеша вылез из-за драпировок, из-под которых говорил. Анна-то, намазанная белилами, только сидела на стуле и рот открывала по знаку Демианова, который тоже спрятался.
Я ждал в нанятом ими номере. Смеху, возгласов, вздохов, причитаний! Победа полная! Поверил и испугался! Невероятно, но вышло все, как задумали. Даже лучше. Уж и не знаю, какой мы ждали реакции, но только не той, что получили. И как бы они обошлись, если б не вышло — представить страшно. Немного успокоившись, боялись выйти на улицу. Вдруг он бродит теперь поблизости? Анна повторяла без конца: «Я видела, он сошел с ума. Говорю вам, он лишился рассудка, я одна его лицо видела. Подумать только, мы свели его с ума!» Все согласились, что если даже и не окончательно Б. потерял рассудок, то в своем теперешнем состоянии он для нас опасен. Заказали ужин в номер и решили переждать до утра. Никто, разумеется, не спал. Слишком все были возбуждены. И обсуждение подробностей пятиминутной сцены до рассвета затянулось.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.