Новые грозные слова отца Иоанна (Кронштадтского) «О Страшном поистине Суде Божием, грядущем и приближающемся» 1906-1907 года - [7]

К страху, имеющему произойти от обличения и крайняго стыда, присоединится новый страх, когда грешники увидят тех, коих они в этой жизни ненавидели, гнали, опечаливали, оскорбляли, били, мучали, убивали!

Они услышат, как эти последние вопиют на них Богу: Суди, Госпади, обидящих нас, отмсти, Господи, Судья праведный! Воздай им за зло, которое они сделали нам! Всякий праведник скажет тогда обидчику или убийце своему: за что ты обидел меня; за что ты гнал, мучил меня и убил меня без милосердия.

С горьким раскаяньем и стенанием скажут тогда грешники: се тии, ихже имехом некогда в смех и поношения, како вменишася в сынех Божиех, и в святых жребий их есть (ср. Прем. Сол. 5, 1—5). Сверх всего этого, — особенный и сильный страх наведет на грешников лице Господа нашего Иисуса Христа, праведнаго Судии и страшнаго Мстителя, лица гнева Его кто постоит? и кто сопротивится во гневе ярости Его? (Наум. 1, 6).

От такого гневнаго и страшнаго лица, что ждем услышать мы грешники? Не иное что, как этот глас, который страшнее всех громов и молнии, именно: отыдите Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам Его (Мф. 25, 41).

За всем этим приступят и повлекут грешников темные бесы, которых самый вид страшнее всякой муки. Приступят и повлекут в адскую бездну, огнь вечный и в тартар и в неусыпающий червь вечной безконечной.

Будем же мы, грешные, всегда иметь в уме этот страх и ужас, имеющий постигнуть нас в день судный, и убоимся муки, от коих страх не может выговорить никакой язык, не может постигнуть никакой ум.

Убоимся страшнаго суда Его, убоимся и перестанем грешить. Будем чаще вспоминать последняя наша: смерть, ад, суд, чтобы не грешить. Умилостивим страшнаго Судию слезами, покаянием, милостынями прежде исхода нашего, чтобы избавиться нам участи осужденных и быть причтенными к оправданным. Аминь.

СЛОВО VIII. В великий и святок пяток.

Се, человек!

(Иоан. 19, 5).

Вот как поруган, изъязвлен, умучен безгрешный и святейший Господь наш Иисус Христос! Какая же нужда безстрастному Богу пострадать так ужасно от людей плотию Своею? Какая нужда была Самому Богочеловеку перенести эти как бы адския мучения на земле? Не было, братия, для Бога никакой нужды подвергать Себя такому безчестию и таким страданиям на земле: Его самопожертвование совершенно добровольное, — и Он мог не воплощаться, не страдать и не умирать. Только тогда мы все, как грешники и как враги Божии, были бы на веки пленниками и рабами диавола, и все погибли бы вечно; тогда не было бы этих двух сторон: правой и левой, не было бы сказано: праведники пойдут в жизнь вечную, а грешники — в муку вечную (Матф. 25. 46.), а было бы одно грозное определение всем — вечная мука. И подумать страшно! Но Господь, по безконечному милосердию Своему, не терпя видеть мучимым от диавола род человеческий, пришел нас освободить от рабства ему и от вечных мучений. А чтобы нас освободить от работы врагу, коему мы предались и предаемся сами, Он восхотел стать за нас по человечеству послушнейшим рабом Отцу Своему небесному, Коему мы стали и ныне постоянно бываем непослушны, — и в человеческой плоти и человеческою душею, человеческими силами, подкрепляемыми Божеством, победить диавола-искусителя, коему мы так легко отдались в плен и ныне отдаемся чрез свои грехи; далее, чтобы освободить нас от вечных мучений ада, которым, по справедливости, должны бы были подвергнуться безсмертныя души наши, плененныя диаволом, Он, предвечный Бог, восхотел Сам человеческим существом Своим вынести на Себе наши вечныя мучения. И вот, как видите, как слышите из Евангелия, Он претерпел за нас эти мучения. Он вытерпел весь позор и всю лютость мучения от людей и от бесов, чтоб нас достать из ада, где без Спасителя пришлось бы нам вечно мучиться. — Но Христос из ада нас достал, а мы сами в ад идем (Читатель! послушаемся о. Иоанна и, если стоим мы на широком пути, конец котораго «зрит на дно адово», повернем круто и усердно на путь узкий и тесный (евангельский).): идем безстрашно, закрыв глаза, чтоб не видеть света и чтоб скорее вринуться в него. Многие из нас безстрашно предаются всяким грехам и не думают исправляться, как будто Христос греху служитель и будто всех, даже нераскаянных, не изменившихся сердцем и делами грешников, введет в рай. Непостижимое жестокосердие и безчувствие владеет многими из нас. При страданиях и смерти Христа Спасителя вся тварь содрагалась от страха — земля тряслась, камни распались, мертвецы воскресали, а наши души не содрагаются от страха при виде страданий и смерти Богочеловека, при воспоминании о вечных и лютых мучениях, которым мы подверглись бы, если бы не пострадал и не умер за нас Господь. Наши сердца не распадаются, не размягчаются и не разстаются с маловерием, неверием, с жестокосердием, гордостию, злобою на ближняго, завистию его благополучию, с осуждением, чревоугодием, объедением и пьянством, скупостию, сребролюбием, плотскою нечистотою. Сколько таких людей, которые и в это священно-ужасное время не перестают работать диаволу и питать злобу на ближняго; завидуют друг другу; помышляют о сребренниках, о татьбе, о пьянстве, о нечистоте. Сколько есть таких, которые лишь только дождутся праздника, как тотчас напьются пьяны и предадутся разгулу и растлят храм тела своего, бывший, хотя на краткое время, Храмом Господа по принятии и вкушении святых Тайн тела и крови Господней! Но что я говорю — о празднике? Не видим ли мы еще до праздника, даже теперь, когда мы воспоминаем страдания Христовы за нас, — людей пьяных и предающихся распутству? Они — беззаконный народ, который ныне устами благословляет Христа, а завтра или сегодня будет хулить Его делами своими. О, неблагодарные, безчувственные, несмысленные, каменносердечные люди, которые сегодня как будто сострадают Христу и сораспинаются с Ним, а завтра или послезавтра будут распинать Его! Но доколе это будет с нами, братия? Доколе нам лицемерить? (