Новозаветные апокрифы - [69]

И сказал Иуда: «Кто равен Тебе, Бог, который любовь Свою и милости Свои у человека не отнимет? Кто подобен Тебе в милосердии и милости или Отцу Твоему, который освободил миры Свои от страдания и от заблуждения? Любовь, которая победила вожделение, Правда, которая разрушила ложь, Прекрасный, в котором гнусность не видна, Смиренный, который в высоту вознесся, Жизнь, которая смерть разрушила, и Отдохновение, которое труд пресекло, слава Единственному, который от Отца. Слава милосердиям, которые от милосердных посланы. Слава милосердиям Твоим, которые на нас». И когда это он сказал, проснулась стража и нашла двери открытыми, а заключенных спящими, и они сказали: «Мы забыли о дверях этих и не закрыли их, из-за Дьявола случилось это, человек не пребывал здесь».

И Кариш пришел рано утром к Мигдонии и кормилице ее и нашел ее и кормилицу ее молящимися и говорящими: «Бог новый, который благодаря страннику пришел сюда, Бог святой, который от всего народа индийского сокрыт. Бог, который явил нам славу Твою через апостола своего Фому; Бог, о котором в молве мы услышали и уверовали в Него; Бог, о котором мы узнали, что Он – живой, к которому прибегаем мы, дабы утешиться. Бог, который из-за милосердия Своего и милости Своей достиг (снизошел до) малости нашей. Бог, которому молились мы, не зная Его, Бог, который сидит в выси и не скрыто от Него ничто, что в глубине той. Ты, Господь мой, удержи от нас гнев жаркий Кариша, Ты, Господь мой, останови его уста лживые, Ты брось его под ноги верующих Твоих».

И когда это услышал Кариш, он сказал ей, Мигдонии: «Прекрасно, ты назвала меня плохим, и горячим, и ненавистным, и жестоким, но если бы волю твою не исполнил, это несчастие и жестокость обошли бы меня, и не быть колдовству того, которого ты призывала на меня. Но что в ум взяла (задумала) ты тогда, Мигдония? И что ты хочешь, чтобы я сделал тебе? Поверь мне, Мигдония, нет хорошего в колдуне этом и он не может сделать ничего из обещанного человеку. Я же пред очами твоими покажу тебе все, что говорю я тебе, если ты убедишься мною и послушаешь слова мои, и станешь со мною, как была ты со мною (прежде)». И он придвинулся опять к ней и умолял ее, говоря ей: «Я не буду чувствовать горя, если ты убедишься мною. Вспомни, сестра моя, свадебный день твой, и день первый, в который ты приняла меня, и скажи мне теперь по правде, кто дороже тебе, я – тогда, или Иисус – теперь?» Сказала ему Мигдония: «Кариш, то время должно было быть и прошло, а это время будет. То время – начала, а это время – конца. То время жизни временной и преходящей, а это время жизни вечной. То время радости преходящей, а это время радости вечной, непреходящей, которая не проходит. То время дня и ночи, а это время дня без ночи. Та свадьба, как ты видел, миновала и прошла, эта свадьба же никогда не пройдет. То свадьба разрушения, эта свадьба – жизни вечной. Те были дружки и подруги, которые прошли, эти дружки и подруги – верные, которые останутся навсегда. То (сочетание) стояло на земле, где беспрестанная теснота, это стоит на огненном мосту, который окроплен благодатью. То был брачный чертог, который разрушен, а это брачный чертог, который останется навсегда. То было ложе, покрытое покровами хорошими, которые сшили; это ложе, покрытое любовью и верой истинной. Ты жених, который ушел и сменился, а Иисус – жених истинный, который будет всегда, и никогда не умрет, и не разрушится. Тот свадебный дар – серебро и покровы, которые сгнили и ушли, этот свадебный дар – Слово живое, которое никогда не прейдет».

И когда услышал это Кариш, он пошел к Маздаю-царю, чтобы рассказать. И сказал Маздай-царь: «Давай схватим и убьем его». И сказал ему Кариш, любимец его: «Имей с ним терпения немного, выпусти его и поговори с ним, и устраши его; может быть, он пойдет и убедит Мигдонию, чтобы стала ко мне, как была». И послал Маздай-царь, и привели Иуду Фому, апостола Высочайшего. И опечалились все те заключенные, ибо увели Иуду апостола от них. И умоляли его, говоря: «Радость, которая была у нас, отобрана у нас». Маздай же царь сказал Иуде: «Почему учишь ты учению, которого боги и люди гнушаются, в котором ничего прекрасного?» Сказал ему Иуда: «Разве то, чему учу я, плохо?» Сказал ему Маздай: «Говоришь ты, что не смогут жить люди при Боге, если не сохранят души свои чистыми пред Богом, которого проповедуешь ты?» Сказал ему Иуда: «Истинно так говорю я. И не отрицаю я того, что говорю я. Почему не могут слуги твои стоять пред тобою в плохой одежде, или запятнанной, или гнусной? Ты ведь царь земной, и в земле истлеешь ты, хорошее и чистое требуешь от слуг своих. Почему же о царе моем говоришь ты, что плохо говорю я, что должны служить ему слуги его со святостью, и чистотой, и воздержанностью, и должны быть без заботы и беспокойства, и должны быть свободны от бремени тяжкого сынов и дочерей, и от заботы тяжкой о богатстве, и от волнения, и от суеты богатых? Ибо ты хочешь, чтобы те, кто тебе служит и тебе повинуется, вели себя так, как ты хочешь, и если кто-либо из них нарушит одно из приказаний твоих, наказание от тебя он получит. Много больше этого Бог мой; должно нам, которые уверовали во имя Его, служить Ему в чистоте, и в святости, и в воздержанности, и в целомудрии, и в спокойствии, и так, чтобы было чуждо нам все плотское: прелюбодеяние, и татьба, и пьянство, и мотовство, и чревоугодие, и деяния постыдные, и действия гнусные».