Новость - [43]
— Да? — Ульрика от любопытства наклонилась вперед.
— К нам приближались толстяк Рихтер, маленький Белло, Пауликов Хайно и Улли. Все на великах. Все в форменках. Ранцы на багажнике. Толстяк Рихтер ехал даже без рук. Руки он держал так, как будто в них у него была винтовка и из этой винтовки он непрерывно палил по неприятелю, якобы окопавшемуся на пригорке. А я тащился в своей барахлянке, запряженный в тележку с козой.
— Сознайся, тут тебе стало стыдно, — сказала Ульрика.
— Стыдно — это не то слово. Будь моя воля, я бы под тележку спрятался. Я предпочел бы в ту минуту превратиться в червяка, даже в козу, я бы согласился поменяться обличьем с этой глупейшей скотиной, лишь бы избавиться от насмешек ребят. Тем более что среди них была и Улли. Улли, которую, собственно, звали Ульрикой, как и тебя, но мы тогда любили сокращать имена. Мы учились в одном классе. И когда она на меня оглядывалась и отбрасывала косы за плечи, я не мог сообразить, сколько будет трижды шесть.
— Ага, — констатирует деловито Ульрика. — Ты в нее втюрился.
— Черт возьми, — говорю я. — Ну и выраженьица у вас нынче!
Тут моя дочь посмотрела на меня, усмехнулась, но не сказала ничего. Но значила ее усмешка многое. Она значила: «Милый папочка, брось ты свои громкие фразы. Не ты ли только что говорил о форменке, о барахлянке и многом другом? Разве эти слова лучше?»
— Итак, — быстро говорю я, глядя в ее ухмыляющуюся мордашку, — с этими мальчишками, с ними было еще полбеды. Во всяком случае, мне не представляло труда вычислить, чем оно мне обернется. Толстяк Рихтер выдумает какой-нибудь невероятно смешной и невероятно глупый стишок. Он всегда сочинял такие стишки, когда хотел выделиться. Его толстое пузо, казалось, было битком набито этими стишками. Но с ним я легко мог расплатиться, дав пару хороших затрещин. Потому что он был хоть и толстый, но совсем не сильный. Если бы только здесь не было Улли. Она увидит меня с этой дурацкой козой, в барахлянке…
— Это ты уже говорил, — перебивает Ульрика.
— Да, — отвечаю я, — и это доказывает, в каком я был шоке. Потому что все случилось именно так, как я боялся, даже еще хуже. Я невольно прибавил шагу и резко рванул оглобли, будто мог добежать до перекрестка раньше, чем вся эта гоп-компания. Бабушка не поспевала за мной, она страдала сердечной астмой и ей нельзя было быстро ходить. «Эй, малой, — закричала она, — постой-ка, что ты летишь сломя голову, погодь-ка. Убить меня, что ли, хочешь?»
Тут еще и коза заблеяла так, как будто ее режут. А тележка гремела и скрипела всеми колесами. Мне оставалась только безумная надежда на чудо. А вдруг толстяк Рихтер наедет сейчас передним колесом на один из влажных опавших листьев, каких сейчас вокруг много, его занесет, и он шлепнется! Тогда у остальных будет повод посмеяться. Меня они, может быть, и не заметят. Но они уже подъехали к нам, проносились слева и справа, а толстяк Рихтер заорал во всю глотку:
Последнее было особенно обидно, потому что остальные тут же подхватили: «Ме-ме-ме! Мек-мек-мек!». Я бросил оглобли и потряс кулаками в воздухе. Улли, правда, не мекала с другими, но я заметил, что уголки ее губ дрогнули, значит, и она не могла не рассмеяться. Я готов был весь мир в клочья изорвать от бессильной ярости. Ведь только вчера я доверил ей под страшным секретом, что теперь мне больше хочется стать танкистом-механиком, потому что на параде они надевают такие маленькие черные пилотки. Главное, чтобы только война не окончилась раньше времени.
Ульрика захвачена моим рассказом. Сначала, когда она услышала меканье, уголки губ ее тоже задергались. Но теперь она делает строгое лицо, совсем как ее мать, когда говорит: «Только не забудь сполоснуть после себя ванну!» Я гляжу под стол, будто что там потерял. Тут мне приходит в голову, что, вспоминая о том, как я тряс кулаками в воздухе, я и вправду начал вертеть глазами, и это вполне соответствовало описанию моего сна со слов Ульрики.
Ульрика говорит тихо, в голосе ее звучит осторожность:
— Если ты не хочешь рассказывать дальше…
— Ах да, я на минутку отключился. Во всяком случае, вся шайка промчалась мимо. Я еще видел по их спинам, как они хохочут. Слышать я их смеха уже не мог, потому что тележка, предоставленная сама себе, уткнулась передком в кювет. Казалось, этому кошмару не будет конца. Коза орала, бабка орала из последних сил своих слабых легких: «Ну, малой, дай срок, Греточка-то из-за тебя охромела!»
И вправду, коза по своей глупости перескочила передними ногами через борт тележки, она рвалась с привязи и непременно хотела выбраться обратно на дорогу, чтобы там опять застыть истуканом, как это обычно бывало. Я вытянул тележку из канавы, дал Грете одну из тех затрещин, которые предназначались толстяку Рихтеру, и наше путешествие продолжалось. Да и что еще оставалось мне делать? Не мог же я бросить бабушку. Она дышала тяжело и натужно, последние свои силы она тратила на эту козу. Ведь та давала молоко, а молоко в то время, когда есть было почти нечего, означало жизнь. Для бабушки оно было даже и лекарством. Потому что время от времени ей удавалось сменять несколько литров молока на восьмушку натурального кофе; разумеется, это проделывалось из-под полы; такие торговые сделки тщательно скрывались от общественности, официально это рассматривалось как саботаж. Но когда бабушка выпивала чашку кофе, она снова становилась прежней, она начинала удивительно быстро сновать по дому, что-то чистила, что-то латала, штопала мои чулки, пришивала пуговицы к дедушкиной куртке. Так это все было увязано, что никто не мог уже вырваться из круга.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.