Новосёлы - [12]
Левону Ивановичу понравилось это место. Сдвинул на затылок шляпу, руки – в бока, смотрит, ахает.
Не знаю, что он нашёл в этих деревьях и баржах, в жёлтом песочке-пляже на том берегу-полуострове.
– Вот здесь и будем писать этюд! – снял с плеча ящик.
Поставил его на землю, посмотрел на ручные часы…
– Батюшки! Так вам же в школу пора собираться! Вас, наверно, уже ищут там, не могут найти…
Вася успел залезть в воду и посинеть. Но вылезать не хотел, и Левон Иванович выгнал его хворостиной.
Генка не мог идти быстро, он сразу захныкал, начал проситься к Павлуше на руки.
– Иди-ка лучше ко мне. Ты меня не боишься? – протянул к нему руки дядя Левон.
Генка не боялся.
Дядин тяжёлый этюдник несли я и Павлуша – вдвоём. Шли мы быстро и жалели: так и не увидели, как пишут этюды!
А дома новости. Рядом с гаражом Женькиного отца лежит гора почерневших досок. А около камня-валуна пусто – пропал щиток с рисунком сквера, одна только ямочка-отметинка осталась. И ещё следы – большие, от взрослой ноги.
Левон Иванович осмотрел эти следы, и лицо его нахмурилось. Сказал, поджимая губы: «Есть люди, а есть и человеки…» – и пошёл домой.
Васе в школу собираться не надо. Он побежал к Галке-девятикласснице. Не к ней, а к её Снежку – чтоб понюхал у камня, «взял след».
Я похлебал молочного супа, схватил портфель – и на улицу.
Вася ползал у камня на коленках, принюхивался к следу сам.
– А что же Снежок? – крикнул я от подъезда. Не было времени подходить.
– Говорит, выходной день у Снежка. Спит. Галка не захотела его поднимать… – и опять нагнулся к следу – не то рассматривать, не то нюхать.
Хэ, не с его носом что-нибудь вынюхать. Тут нужен нос, а не стручок перца…
ПОЛКАН С НЕ СВОИМ ГОЛОСОМ
Как рыли ямки в скверике, я рассказывать не буду. Все делалось по тому плану, который нарисовал дядя Левон. Он по памяти указывал, где что делать.
Много людей работало – и дяди, и тёти. Один профессор Дервоед не копал, сказался больным. Всё расхаживал вокруг своих досок, рассматривал их и цеплялся к людям: зачем изрыли весь двор? Ни пройти, ни проехать.
А сегодня – воскресенье.
Я ещё и глаз хорошенько не продрал, а уже завопил:
– Ура! Ура!! Ура!!!
Все сбежались к моей кровати. Высунул из спальни-кабинета голову папа.
– Тише! Маринку разбудишь!
– А я уже проснутая… – вышла Маринка из бабушкиной комнаты, сладко потягиваясь. – Женя, ты мой сон видел или ничейный?
– Ур-ра!!! – ещё сильнее завопил я. – Да здравствует Полкан! Сегодня мне папа купит Полкана! Сегодня воскресенье!
– Куплю, только замолчи. И запиши себе на лбу… – ткнул папа в мою сторону чертёжным пером. – Я до обеда работаю, а потом поедем.
– О-о-о, всех собак разберут…
– Не разберут. Ты думаешь, за собаками очередь, как за апельсинами? – повысил голос папа.
– Может, сегодня и вовсе не будет собак, – сказала мама.
– И я поеду собаку покупать! – начала подпрыгивать Марина.
Выпуталась из ночной сорочки и голышом забегала по квартире.
Мама с бабушкой бросились её ловить.
– Чтоб до обеда я и звука не слышал про базар! И про собак! – грохнул папа дверью, заперся в кабинете.
– Очи чёрные, очи красные, как люблю я вас! – не давалась Марина в руки бабушки и мамы, пела во всё горло. Никто ещё не обещал взять её с собой, а уже радуется, дурочка!
Ну, что ж, будем терпеть до обеда. Лишь бы поехать… Лучше поздно, чем никогда.
Я вышел во двор. Трое незнакомых дядек стучали топорами, строили из тех черных досок гараж Ивану Ивановичу. Сам профессор или торчал возле них, как сторож, или разгуливал среди выкопанных ямок в сквере и зло пинал ногами и палкою нарытые бугорки земли.
Возле гаража Гаркавых стоял «Москвич». Женя накачивал насосом колесо, а его папа что-то заливал в мотор.
– Эй, тёзка! – крикнул Женя. – Хочешь с нами прокатиться?
– Хочу. А куда вы?
– На базар.
Я потеребил ухо: может, ослышался?
– На самый-саменький базар?! Дай честное пионерское.
– Ну, наше вам… Можешь не ехать, упрашивать не стану.
– Ой, а собаку поможешь мне купить?
– Диво какое! Лишь бы деньги – коня можем купить. Привяжем сзади к машине – пусть бежит.
Я пустился домой со всех ног. Начал кричать ещё на лестнице:
– Деньги… давайте! Женя с папой… едут! На базар! Женька поможет мне купить!
Папа дал мне десять рублей. Но тут же стал на стул и прокричал в форточку Жене Гаркавому, чтоб забрал у меня деньги. Слез со стула и помахал пальцем перед моим носом:
– Смотри же!.. За эти деньги, мне кажется, вполне можно купить хорошую собачку, какой-нибудь малой породы. Лучше щенка – молодых легче обучать.
Сказал! Как будто я сам не знаю. Ого, щенок! Если попадётся хороший щенок, так это же будет просто блеск!
Я бежал по лестнице вниз, а из нашей квартиры доносились грохот и визг Марины: «На базар хочу! Хочу на базар!»
Устроила «концерт»…
Около «Москвича» уже вертелись рыжий Вася, Павлуши с Генкой, Серёжа и Жора. Они не помогали Жене, а только канючили:
– Жень, и нас прокати! Дядя Коля, хоть немножко!
– Когда-нибудь, когда-нибудь! Спешим… – отмахивался от них Женя.
Он спрятал насос в багажник, а его папа сел за руль и начал пробовать сигнал: «Пи-ип! Пи-и-ип!» Женя закрыл гараж, нацепил замок и хотел уже открывать дверку машины. И тут подбежали моя мама и Марина. Задыхаются, пальто надето только на одну руку.
