Новое японское кино. В споре с классикой экрана - [125]

Вроде бы что-то напоминает всем нам хорошо знакомую историю о Золушке, но в фильме поднимается много острых социальных тем, и главная из них – как живется в предолимпийском Токио гастарбайтерам, инвалидам и простым работягам. В общем, в наше время тема весьма неожиданная и острая, которую вроде бы трудно подать в художественном ключе, но Исии с успехом делает это. У него вообще редкий дар рассказывать вроде бы простые житейские истории, но так, чтобы они затронули самые тонкие струны души зрителя, вызвав бурю эмоций и добрые чувства. Наверное, и за это тоже так высоко ценят его и зрители, и кинокритики.

А в 2018 г. журнал «Kinema Junpo» наградил призом за лучшую режиссуру картину одного из старейших японских режиссеров Обаяси Нобухико «Цветочная корзина» («Ханагатами», 2017). Это – работа старейшего мастера, возможно, последняя, которую он сумел снять, борясь с онкологией. Но при этом, как и все другие его работы, она наполнена глубоким философским смыслом и смелыми художественными экспериментами.

Напомню, что первой дебютной лентой, принесшей Обаяси громкую известность, стала картина «Дом» («Хаусу», 1977), соединяющая в себе черты комедии, ужасов и фэнтези. Хотя, если обратиться к ее содержанию, веселого или комического в фильме крайне мало: группа девочек, гостя у тети одной из них, умирают одна за другой самыми абсурдными и нелепыми способами. Но оказывается, что суть происходящего здесь в другом – в канву фильма заложены ощущения того шока, который пережил режиссер во время атомных бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки, и его переживания по поводу потери близких. «Все мои близкие друзья детства умерли из-за бомбы. И я хотел написать фантазию, где темой была бы атомная бомба», – пояснял он207.

«„Дом“ из тех фильмов, которые нужно увидеть, чтобы поверить в реальность событий. По-настоящему уникальная лента с сумасшедшими спецэффектами и безумным чувством юмора», – так написал о нем Эдвард Росс в недавно вышедшем комиксе «Как устроено кино: история и теория кинематографа»208. Фильм выдержан в стилистике анимэ. То есть, если Дисней, например, применил кинематографические методы к анимации, то Обаяси, наоборот, применяет анимационные методы к кинематографу.

На сей раз 81-летний режиссер воплотил в жизнь свою давнюю мечту – экранизировал одноименный роман Дан Кадзуо «Цветочная корзина» о жизни, любви и молодости накануне Второй мировой войны. В центре событий – жизнь подростка Сакакияма Тосико, который возвращается из Европы в Японию накануне известных событий на Перл-Харбор и оказывается в гуще предвоенного хаоса. Смелый монтаж, непредсказуемая камера и яркое цветовое решение превращают фильм в настоящий яркий эпос о судьбах и юношеских мечтах, принесенных в жертву беспощадному ходу истории.

И наконец, еще одно яркое событие в области авторского кино, произошедшее в 2018 г., – это новая картина культового режиссера Цукамото Синья «Убийство» («Дзан», 2018). Ее премьера состоялась на 75-м Венецианском кинофестивале. Очевидцы свидетельствовали, что едва на экране появились начальные титры ленты, как зал взорвался аплодисментами, которые не замолкали вплоть до первого кадра. Это – благодарность публики за все предыдущие работы режиссера. И на их фоне новая картина, возможно, могла кому-то показаться слишком сдержанной и неоригинальной. В центре ее сюжета – история обедневшего самурая-ронина, виртуоза владения мечом, этакой машины для убийства, который отчего-то не способен убивать людей.

Но самое отличительное даже не в сюжете фильма, насыщенного как захватывающими батальными сценами, так и философскими размышлениями самого Цукамото. Самым поразительным в этой картине стал для многих неожиданный поворот режиссера от авангардных лент «Тэцуо-железный человек», «Человек-пуля», «Балет пуль» и т. д. и его излюбленной техногенной темы, когда человек превращается в гаджет, к самурайской тематике и событиям прошлого.

Такое, конечно, случалось не раз в творчестве многих современных режиссеров, будь то Ямада Ёдзи – фильм «Сумрачный самурай» («Тасогарэ Сэйбэй», 2002) или же такие режиссеры-экстремалы, как Китано Такэси («Затойчи»), Миикэ Такаси («Клинок бессмертного») и др. Все они по прошествии многих лет работы в кино неожиданно почувствовали потребность вернуться к своим национальным корням. Но в данном случае герой – вовсе не слепок с классического самурайского образа, да и сама история – выдумка от начала до конца. Как подмечал сам режиссер: «Мне было интересно поговорить о том, как молодые люди реагируют на насилие. И я поместил этого юношу вполне современных взглядов в прошлое, во времена, когда убийство было естественно. В страшную для него среду… Мой герой не болен, он не „не может“, а „не хочет“ убивать. Это его принципы»209.

В том же интервью, состоявшемся на Венецианском кинофестивале, Цукамото высказал еще одну важную для его творчества мысль: «Конечно, я понимаю, что мои фильмы никогда не будут иметь коммерческого успеха, … у них никогда не будет международного проката. Но мне нравится то, что у меня есть: небольшие кинотеатры, подготовленный зритель, отличные соседи в афише. Мне это подходит»