Новое японское кино. В споре с классикой экрана - [116]

Однажды Корээда откровенно признал, что «его интересуют чувства и эмоции, рождающиеся на стыке так называемой реальности и искусственной среды фильма»184. И это высказывание в полной мере относится к содержанию этой картины, просмотр которой для многих зрителей оказался сродни культурному шоку. В картине они увидели то, о чем не принято даже говорить. Ведь, на самом деле, эта картина – добровольная исповедь реальных людей. Она не о мертвых и не о том, что с ними происходит по пути к загробному миру, а о живых и для живых, которым еще не поздно взглянуть на свою жизнь со стороны и что-то в ней изменить.

Корээда как-то сказал, что, по его мнению, «после жизни нет ничего, но его интересовало, как люди продолжают жить после смерти близкого им человека»185. Отсюда в фильме встречается много разных достаточно нестандартных мыслей о ценности и смысле жизни. «Не все, что есть в нас ценного, заключено внутри нашей телесной оболочки. Когда мы осознаем, что составляет очень важную часть жизни какого-то другого человека, мы начинаем по-иному ценить и свою собственную жизнь», – заявляет режиссер186.

Режиссер в этой картине, так же как и во многих других своих работах, много размышляет о человеческой памяти и о том, как она важна в нашей жизни. И это во многом связано с тем печальным событием, которое незадолго до этого произошло в его семье. Его престарелый отец, переживший войну и даже побывавший в плену в СССР, заболел болезнью Альцгеймера и перестал узнавать своего сына. И тогда Корээда, в принципе всегда душевно дистанцировавший себя от отца, впервые столкнувшись с этим страшным недугом, был потрясен столь разительный умственной деградацией близкого человека. Это заставило его начать изучать работу основных механизмов нашей памяти, чтобы найти ответы на волнующие его вопросы, что стало одним из постоянным лейтмотивов его творчества.

А еще в процессе съемок режиссер серьезно заинтересовался проблемами религии, анализом обстоятельств и причин прихода людей к вере, особенностями трансформации их сознания и т. п. И об этом он решил поговорить со зрителем в своем следующем фильме «Дистанция» («Дисутансу», 2001). По своей стилистике и тематике эту работу Корээда можно считать продолжением ленты «После жизни», так как она логично вписывается в общую цепь размышлений режиссера о жизни и смерти, о памяти и прощении, о человеческих потерях и умении примириться с ними. Правда, некоторые кинокритики находят в ней прямые параллели с американским фильмом ужасов «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» (1999), незадолго до этого с успехом прошедшего по мировым экранам. Его история повествует о трех студентах киноотделения колледжа, которые заблудились и бесследно исчезли в лесах штата Мэрилэнд, снимая свой курсовой проект о местной легенде – ведьме из Блэр. Но у Корээда все-таки больше о другом, не связанном с потусторонними силами.

Смысл названия картины сам режиссер объясняет желанием показать дистанцию, а в реальности пропасть между настоящим и вымышленным, между жизнью и смертью, человеком и его воспоминаниями. И, хотя об этом напрямую не говорится в фильме, идея его создания во многом навеяна историей с зариновой атакой в токийском метро, которая была организована в 1995 г. адептами религиозной секты «Аум синрикё». Эта трагедия потрясла тогда все японское общество, до сих пор так и не ответившее на вопрос о том, что заставило этих благополучных молодых людей отважиться на столь чудовищный поступок.

Похожую дилемму пытаются разрешить и герои «Дистанции» – четыре незнакомых друг с другом взрослых человека, которые отправляются к заброшенному озеру, чтобы помолиться о погибших здесь родственниках. Это случилось три года назад, когда члены тоталитарной секты отравили местные резервуары с питьевой водой, а затем добровольно покончили с собой. И вот в день годовщины этих событий их память приехали почтить их близкие.

Но на обратном пути паломники обнаруживают, что машину угнали, и они никак не смогут выбраться из этого глухого уголка до наступления темноты. На помощь им приходит случайно оставшийся в живых бывший член секты, который приводит их в домик, где обитали в свое время ее адепты и где теперь вынуждены остановиться их родственники.

Героям предстоит долгая ночь, наполненная воспоминаниями и размышлениями о своих близких и о том, что заставило их совершить такое страшное преступление. Из флэшбеков, которые здесь режиссер, в отличие от предыдущего фильма, использует часто, становится понятными все сложные перипетии их судьбы: мужчина оставляет жену и ребенка, жена бросает мужа, брат расстается с сестрой. При этом Корээда, стремясь достичь эффекта документальных кадров, пользуется ручной камерой и заставляет актеров как можно больше импровизировать, что создает впечатление полной реальности происходящего. И от этого увиденное еще больше потрясает своей обыденностью и обреченностью.

Однако в целом фильм не стал большим кинематографическим событием, произведя на зрителей впечатление слишком мрачного, затянутого и, в общем-то, малоинтересного по своему сюжету. И, тем не менее, он был заявлен в конкурсной программе Каннского кинофестиваля. Как нетрудно предположить, там он тоже оказался почти незамеченным. Но зато уже в 2004 г. Канны рукоплескали новому фильму режиссера «Никто не узнает». Этот фильм, можно сказать, подвел итог раннему периоду творчества режиссера, после чего Корээда полностью погрузился в поиск новых тем, оригинальных художественных решений, выпуская один за другим на экраны совершенно разные по жанрам и стилистике фильмы, причем один успешнее другого.