Новое собрание химических философов - [5]
Дузтан (Douzetemps, т. е. букв.: Двенадцать Времён) в «Письме к Феофилу» (Lettre à Théophile)
«Читай и перечитывай с пользою для себя эту книгу, ибо из неё без труда узнаешь, воистину ли ты на правом пути к прекраснейшему созданию Художества (Art) и Естества (Nature); cue необходимо и для обретения чаемого блага и для того, чтобы избежать, если ты мудр, ущерба от напрасных и утомительных трудов при разгадывании простецами презираемой Тайны Науки, отворяющейся лишь истинным Философам, впрочем, очень немногим».
Никола Сальмон. «Герметический словарь» (Nicolas Salmon. «Dictionnaire Hermétique»)
«Солнце соединяет всё и передаёт всем прочим сущностям силу соединения. Отрицая это, лишишься света. Влажные сущности охвачены отчаянной любовью к луне. Лишённые таковой любви, они засыхают».
Отец Афанасий Кирхер (Le Père Athanase kircher)
«Тот, кто первым совершал трансмутацию, не имел пред собою книги, но следовал естеству и следил за его работой».
Никола Валуа (Nicolas Valois)
«Милость, данную тебе Небесами,
Передай, как ученик, Делу рук ты
Лишь один есть путь — его знают сами
Учёные мудрецы — един круг то».
«Авгурическая Хризопея» («Augurelle Chrysopee»)
«Вы не достигнете цели без озарения, терпения и мужественного ожидания, ибо нетерпеливому двери искусства затворены. Вы хотите овладеть великой тайной; неужели же не потрудитесь ради этого?»
«Собрание философов» («Turba philisophorum»)
«Скажи мне, где ты это видел, где научился? Что до меня, то я научился, много читая, бодрствуя, довольствуясь малым в пище и ещё меньшим в питии. Мои друзья растратили всё в ночных винопитиях, я же ночами жег в лампе масло, читая книгу».
Авиценна. «Беседы» (Avicenne. «Dictio») — VI, chap. XVII
«Знание человеком всеобщего принципа зависит от состояния его духа. Дух, свободный от страстей, ведает таинственную сущность. Дух же страстей знает только её следствия».
Лао-Цзы. «Дао-дэ-цзин»
Введение
Издавая эту книгу в наши беспокойные времена, мы не стремимся ни сделать наших жаждущих властвовать и обольщаться современников герметиками, ни указывать химикам на их заблуждения.
Наша скромная цель — восстановить утраченный образ Алхимии, этой Науки наук и, собирая в её полях по колоску, указать внимательному читателю на истинное учение. Ибо многие говорят о Священном Искусстве, но немногие знают, что оно такое.
Века и века Алхимия в бдительно оберегаемой герметическим драконом крепости хранит себя от профанов, любопытных (amateurs curieux) и просто алчных людей. Всегда находились недобросовестные, берущиеся за всё что угодно работники, но все они неизменно натыкались на запертые врата нашей Науки. Сегодня соблазны сеют знатоки волшебства, магии и особенно приспособленной к нуждам Запада йоги — короче, все эти «оккультисты», распространители заблуждений и ложных учений. Благодаря своему трансцендентному характеру, исключающему какую-либо связь с этими лжеучениями, алхимия обрела место в первом ряду традиционных наук. Она открыта лишь истинным философам, ибо у неё нет иной цели, кроме прославления Бога через работу над подчинённой ему материей.
Сегодня, когда приближается конец нашего цикла, а быть может, и конец всего человечества, невозможно обещать читателю никаких новых откровений. Мы сохраним завесу, налагаемую традицией[6]. Ни один адепт не будет обычными словами именовать фазы наших операций. С человеческой точки зрения, это вообще невозможно, поскольку речь идёт о вещах невыразимых и несказанных, хотя и вполне познаваемых.
Но даже если в некий великий день тайна и будет открыта, «труд» нашего Делания не станет от этого легче. (В случае узурпации, — как гласит «Чистейшее Откровение», — полного знания наших тайн недостойным, у него ничего не получится, ибо деланием управляет воля Божия. Знай он даже в совершенстве, какие нужны в нашем Искусстве вещества и режимы, он потерпит крах. Ибо сердце его не очищено, а вера мала.)
Только для таких Истинных Адептов-Герметиков, как Возлюбленный Апостол, с Креста прозвучало Слово, указующее на Марию: «Сын, вот Мать твоя». Подобно апостолу, они ведут её в свой дом и ждут часа Успения и небесного восхождения; подобно апостолу и вместе с ним они совершают бдение на Горе[7]. Нам не следует превышать меру в изложении правил «работы» («travail»), принятую всеми нашими авторами; оперативные подробности могут быть переданы только устно при посвящении или же отрыты непосредственно, как «Donum Dei»[8]. Сама по себе практика — вещь весьма тонкая (tres delicate) и доступна только полноценному во всех отношениях Алхимику.
V. Андреа Альциати. «Книга эмблем». Augsburg, 1531.
Якорь, уловляющий рыбу — замечательный образ фиксации ртути, восходящий как минимум ко временам раннехристианской Disciplina Arcani. — О.Ф.
Почти каждый начинал свои физические работы (essais physiques) с веществ негодных и не имеющих отношения к «Каноническому Деланию» («l’Œuvre canonique»); ибо ни один трактат никогда прямо не именовал нашу материю и не указывал на порядок операций; это оставалось между мастером и учеником. Но все авторы — от Гермеса до Зосимы Панаполитанского, а от этого последнего до Килиани и Фулканелли говорили об одной и той же вещи, использовали один и тот же язык и символы, разъясняли одни и те же приёмы. Истина одна и та же повсюду, и всякой своей обители она придаёт постоянство и стойкость. Так мы обретаем сияющее свидетельство пребывающей прежде всякого опыта алхимической реальности, неподменяемой никакой ложью, реальности, единодушно и неизменно признанной и пронесённой сквозь века традиции.
