Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков - [123]

Различие в акцентах между псковскими и новгородскими летописями заметно и в описаниях церковных взаимоотношений. Псковские летописи дважды сообщают о визитах в Псков новгородского архиепископа Алексия. Под 6881 г. рассказывается о том, что Алексий «въ свои приездъ» «свящалъ» новую псковскую церковь Петра и Павла[1219], а под 6892 г. говорится о его очередном пребывании в Пскове[1220]. Новгородские летописные источники, в первую очередь Новгородская Первая и Новгородская Четвертая летописи, об этих фактах просто умалчивают. Зато внимание новгородских летописцев привлекли уже другие события. В 1382 г. в Новгород прибыл суздальский епископ Дионисий с патриаршими грамотами, и новгородский автор не забыл сообщить, что Дионисий «иде во Пьсковь по повелению владыце Алексея, и поучая закону божию» против еретиков-стригольников[1221]. Семь лет спустя новый новгородский архиепископ Иван ездил в Псков, охваченный эпидемией[1222]. Очевидно, что псковские летописи пытаются изобразить появление новгородского владыки во Пскове как рядовое событие (очередной «подъезд»), а новгородские памятники заостряют внимание на фактах экстренного участия новгородских церковных властей во внутренних псковских делах. Различия в интерпретации событий церковной жизни между псковскими и новгородскими источниками наиболее ярко видны в рассказе о поездке по русскому Северо-Западу митрополита Киприана в 1395 г. Согласно Псковской Первой летописи, Киприан «приятъ с честию» посольство псковичей, а на «весь Новъгород нелюбие держа»[1223]. Новгородская Первая летопись младшего извода в связи с приездом Киприана, наоборот, сосредоточивается исключительно на местных новгородских делах, при этом подчеркивая, что митрополит благословил «весь великыи Новъгород», о послах Пскова даже не упоминая[1224].

Итак, содержание летописных известий (как псковского, так и непсковского происхождения) о характере церковных взаимоотношений Новгорода и Пскова свидетельствует о том, что каких-либо серьезных столкновений между двумя государствами в религиозной сфере не происходило, если не считать давнего недовольства псковичей отсутствием в Пскове автокефальной по отношению к Новгороду церкви. Вся совокупность «церковных сообщений» скорее говорит о том, что между Новгородом и Псковом шла напряженная борьба на идеологическом фронте, нашедшая свое отражение на страницах летописей. В 90-е гг. XIV в. оба города перешли к открытой конфронтации.

На последнее десятилетие XIV в. приходится новый достаточно длительный политический конфликт между Псковом и Новгородом, порой принимавший характер открытых военных действий. О причинах обострившегося соперничества ни псковские, ни новгородские летописи фактически ничего не сообщают. Источники лишь констатируют очередное проявление борьбы между двумя соседними государствами.

Псковская Первая летопись под 6899 г. отмечает, что «завистию, смущениемъ дияволим бысть рагоза новогородцемъ со псковичи»[1225]. Псковские Вторая и Третья летописи дают более подробный рассказ о случившемся «немирье». В указанных летописях содержится известие о том, что «поидоша новгородци къ Пскову ратью»[1226]. Псковичи, видимо, неготовые к серьезному вооруженному противостоянию, решили уладить конфликт миром. Навстречу новгородскому войску было отправлено посольство из Пскова — некий Лавр, власьевский поп Михаил и микулинский игумен Ермола, — встретившее новгородцев «оу Солци, и взята миръ…»[1227]. Схожее по содержанию сообщение имеется и в новгородских летописях, датированное 6898 г.: «И поидоша новгородци ратью къ Пьскову, и пьсковици добиша чолом Новугороду, и взяша миръ, и воротишася от Солци»[1228]. По сравнению с Новгородской Первой летописью младшего извода, Новгородская Четвертая сохранила ценное дополнение, согласно которому «пьсковьскыи послы… докончаша с новгородци миръ за должникъ и за холопъ, и за робу, и кто в поуть ходилъ на Волгу, не стояти псковицамъ, но выдати ихъ»[1229].

Приведенные материалы псковского и новгородского летописания, касающиеся обстоятельств очередного столкновения между Новгородом и Псковом в 1390 г., позволяют с уверенностью говорить об одном: конфликт не вылился в настоящие военные действия и был улажен дипломатическим путем. Однако для характеристики новгородско-псковских взаимоотношений конца XIV в. важнее другое, а именно, что стало причиной этого столкновения. На первый взгляд, оригинальные чтения Новгородской Четвертой летописи позволяют предполагать, что поход новгородского войска к Пскову имел целью заставить псковичей отказаться от практики сокрытия у себя беглых новгородских зависимых людей и неугодных Новгороду (точнее, его политическому большинству) личностей. Именно на этом заострил внимание новгородский летописец, описывавший условия Солецкого мира.

В связи с этим возникает вопрос, почему поход на Псков был организован именно в 1390 г., а не ранее. Полагаем, что дело здесь было не только в фактах сокрытия Псковом новгородских политических изгоев и беглых людей. Новгородская Первая летопись младшего извода перед сообщением о конфликте между Новгородом и Псковом рассказывает об осложнении отношений Новгородской республики с Ливонским орденом: «Того же лета ездиша новгородци с Немци на съездъ и не взяша мира»