Новеллы и повести. Том 1 - [9]

Люди не могут жить одни!

Но в тот вечер, когда молодой человек ушел, он вернулся в свою комнату, хмурый и суровый, как никогда. Встав у окна, он вдохнул раскрытым ртом теплый, пахнущий бензином воздух и с отвращением отступил в сторону. Когда вошла жена, он резко обернулся к ней.

— Он не мужчина!.. Это пресмыкающееся!

— Тише! — испуганно воскликнула она, хотя в доме, кроме них, никого не было. И тотчас лицо ее преобразилось. Такой ожесточенной и злой он никогда ее не видел.

— Ты просто невыносим! — глухо, но резко сказала она. — Разве ты не видел его собственными глазами? Красивый, воспитанный молодой человек! Он делает честь твоему дому!

— И пресмыкающиеся бывают красивыми, — язвительно заметил он. — Например, полозы. Да, да — полозы бывают на редкость красивыми; ты их не видела. Питаются маленькими мышками и сосут чужих коров. Об этом-то ты, наверное, слышала…

Она с возмущением глядела на него.

— Постыдись, Евтим! — сказала она. — На самом деле! Ты просто пристрастен. Мне, напротив, молодой человек очень нравится.

— Ты не понимаешь! — уныло сказал он. — Ничего не понимаешь… Как, по твоему, — почему они хотят жить у нас?

— Разве ты против? — удивленно спросила она.

— Это совсем другой вопрос! Но почему он хочет? Настоящий мужчина не пойдет жить к жене!

Она так расхохоталась, что он замер от неожиданности.

— Какой же ты ребенок! — сказала она. — Господи, и зачем только я слушаю тебя…

— И не нужно, — мрачно заметил он. — А сейчас принеси мне таз с водой…

Недуг этот начался с тех пор, как он вышел оттуда. Стоит сильно поволноваться, как руки и ноги взмокают от пота. Впоследствии он сам придумал спасительное средство. Немного погодя разгневанный мужчина, подобный утренней звезде, смиренно сидел на кровати, свесив белые ноги в таз с водой. Он мыл их, потирая друг о друга, не смея наклониться. Для него это было все равно что наклониться над краем пропасти. Жена терпеливо стояла рядом с полотенцем в руках. Наконец он вынул ноги из воды, мрачно поглядел на нее и сказал:

— Как ты не понимаешь, что он чужой для нас! Может быть, я ничего толком не знаю, но уж это органически чувствую!

Она с огорчением поглядела на него.

— Тот, кто смотрит на людей с таким подозрением, становится чужим для всех, — тихо сказала она.

— Не желаю больше разговаривать! — перебил он. — Поступайте, как знаете. Но я не хочу, чтобы вы меня впутывали в свои дела.

Она молчала.

— В конце концов, у каждого есть друзья! — сказал он. — Иногда они оказываются понятливее!

3

У него было только двое друзей — младший брат и генерал. Все трое сидели на берегу речки, струившей невидимые воды меж белых камней, расширяясь пред ними в небольшую спокойную заводь с чистым песчаным дном. Черный усач неторопливо плавал в прозрачной воде, тыкаясь носом в наживу, но не клевал. День выдался знойный. Белые рубашки слепили глаза, затылки у всех покраснели на солнце. Генерал держал удочку, не спуская глаз с красного поплавка. Братья, подставив солнцу босые ноги, глазели на невозмутимо спокойный и холодный Марагидик, плывущий среди шелковистой белизны облаков. С первого взгляда было видно, что они не похожи друг на друга ни ростом, ни внешностью. Младший, блондин, был выше ростом, и на лице его, особенно в уголках губ, всегда таилось насмешливое выражение. Но на этот раз он явно скучал, зевал и время от времени с досадой поглядывал в воду.

— Генерал, — промолвил он наконец, — ты только понапрасну тратишь время…

— Не клюет, — отозвался генерал. — Вода слишком прозрачная.

— Давай ее размутим, генерал!

— Но я не из тех… — рассеянно ответил генерал.

— Не из каких?

— Не из тех, кто ловит рыбу в мутной воде.

— Ладно, ладно! — сказал высокий. — Уж не с неба ли свалились на тебя эти погоны?

Старший брат чуть заметно улыбнулся. Несмотря на события последних дней, сегодня он чувствовал себя неплохо.

— Тихо! — шикнул, встрепенувшись, генерал.

Поплавок еще раз колыхнулся и ушел под воду. Генерал поспешно взмахнул удочкой. В воздухе блеснула серебристая искорка, но на крючке не оказалось ни рыбы, ни наживки… Генерал терпеливо вытащил из своей сумки круглую плоскую коробку. В ней, как в одном из кругов ада, извивались и сплетались друг с другом черви. Генерал разорвал одного червяка пополам и, пока тот корчился, хладнокровно нацепил его на крючок. Младший брат поморщился.

— Начинается всегда так, — сказал он. — А заканчивается рубкой голов…

— За всю жизнь не зарезал даже цыпленка, — сказал генерал. — И не смог бы…

— А человека?

— Смотря какого, — ответил генерал. — Такого как ты — даже не моргнув глазом…

— Хватит язвить! — с недовольством вмешался старший брат.

Те двое сразу замолчали. Они вольны были думать о нем что угодно, но слушались его как дети. Генерал взмахнул удочкой, червяк, описав дугу, шлепнулся в воду возле огромного белого валуна, отполированного водой. Из водоворота выплыл на редкость крупный усач. Он лениво подплыл к крючку и, толкнув червяка, снова исчез в водовороте. Три пары глаз с разочарованием проследили за ним.

— Наверное, приманка плохая, — сказал высокий. — В этом мире все зависит от приманки…

— Нет, приманка хорошая, — возразил генерал.