Новелла современной Румынии - [44]
Нетя стоял у окна и, хмуро поглядывая во двор, время от времени язвительно философствовал:
— Мы, так сказать, здесь заседаем, а эти со своими ягнятами там, так сказать, во дворе заседают. Мы что — покупать ягнят приехали или заседать?! Я лично не претендую, чтобы передо мной преклонялись. Если ты настоящий начальник и умеешь руководить, тогда я снимаю перед тобой шляпу, а если ты начальник, а руководить не умеешь, то, значит, ты жулик! И баста! Я…
Нетя предлагал другой «вариант»: бригада будет покупать ягнят без веса «через посредника» — некоего «товарища Каркалецяну из здешней деревни». (Услышав эту фамилию, Кирикэ нервно вздрогнул: ему стало ясно, что только незнание замом психологии клиента бросило его в лапы этого Каркалецяну, о котором он, Кирикэ, знал все от Ленуцы Датку и готов был в любой момент дать ему полную характеристику.) Итак, Нетя хотел, чтобы «посредник» Каркалецяну купил у крестьян ягнят без веса на свои деньги, в долг или даже на деньги бригады, а уж потом бригада перекупила бы у него ягнят по весу. Он, Нетя, ручался, что «посредник» купит ягнят по довольно низкой цене, чем обеспечит в дальнейшем при перекупке «определенный излишек, если так можно выразиться».
Турку не соглашался с предложением Нетя. Икэ Леве, как и прежде, поддержал Турку. Дрон не отставал от них, но, вероятно, подкреплял свою позицию чересчур уж оскорбительными выражениями по адресу Нетя и его «посредников», с которыми тот «снюхался», так что Нетя, защищая свою точку зрения с помощью еще более оскорбительных выражений по адресу Дрона, практически свел разговор к спору, примерно, на такую тему: «Не знаю, кто же из нас жулик почище, — я, открыто изложивший свое предложение, или ты, вылезающий со своим протоколом, чтобы сохранить ягнят для своего шурина-мясника! Хочешь сбить цену — и все для него! Я же знаю, что у вас общие деньги! Знаю и — баста!» Спор Дрона с Нетя все еще продолжался, но видно было, что он уже шел на убыль.
Икэ Леве не внес еще пока никакого предложения. Он сидел на стуле и старательно чистил пером цесарки свой мундштук.
— Эх, изобретатели! — философствовал он. — Черт знает, за что только деньги получают! Колеса, которые сами вертятся, изобрели… машины, что сами считают, тоже изобрели… а вот ягненка, существующего испокон веков, не могут заставить, чтобы он сам продавался!
Потом, обращаясь к Турку, добавил:
— Ну, ты кончил?
Видя, что Турку еще не кончил, он снова обратился к окружающим, весело шутя, как человек, отлично знающий, чего и почему он ждет.
Турку молчал. Он сидел на кончике стула и разрисовывал внутреннюю сторону обложки «Педагогической поэмы» какими-то иероглифами, которые, как удалось издали заметить Кирикэ, были похожи одновременно и на цифры, и на буквы, и на стилизованных муравьев, и на музыкальные ноты без линеек.
Кирикэ слышал все, что говорили, но почти ничего не понимал. Он от души радовался, что никто из членов бригады не изменял объявления, раскаивался в несправедливых подозрениях и восторгался сделанными им открытиями в области «психологии клиента». Одним словом, душа его была полна до краев и ничего другого уже не воспринимала.
— Товарищи, я… — начал он, но, увидев, как Дрон и Нетя удивленно оглянулись на него, смешался. — Я, товарищи… может быть, это и лишнее… и если без…
— Что тебе надо? Я же говорил тебе, чтоб ты не лез не в свое дело. Ну и не лезь! — одернул его Дрон. — Бормочет тут… — фыркнул он и, сразу же позабыв о Кирикэ, принялся расхаживать за спиной у Турку, заглядывая ему через плечо.
Кирикэ почувствовал, как пол заходил у него под ногами, точно подчеркивая его унижение, и это окончательно вывело его из себя.
— Товарищи, — снова начал он решительно-отчаянным тоном, — я, конечно, как практикант, не имею права… Но как комсомолец обязан…
И вдруг Кирикэ умолк. Ему показалось, что никто его не слушает. Турку писал, Дрон расхаживал у него за спиной, Нетя барабанил пальцами по стеклу, Леве продолжал чистить мундштук. Но он замолчал не потому, что его не слушали: он незаметно проникся атмосферой этого заседания и вдруг понял, что все, о чем только что говорилось, включая и его речь, не имело никакого значения. Значение имело то, что говорилось раньше, до его прихода, когда эти люди, вероятно, чуть не дошли до драки. Теперь для каждого из них имело значение лишь то, что скажет и сделает Турку.
Но Турку был глух и нем. Он продолжал исписывать обложку «Педагогической поэмы» своими странными знаками.
Глух и нем? Нет, это так показалось Кирикэ сначала. Теперь он прекрасно видел: Турку знал, что все следят за ним, знал, как следит за ним каждый в отдельности, не пропускал ни одного слова и взвешивал все, что они говорили, хотя и не поднимал глаз от своих заметок, которые теперь так сильно привлекали внимание Кирикэ, что он даже забыл, что хотел сказать.
Наконец Турку, жирно подчеркнув последние три иероглифа, закрыл книгу, сунул карандаш в карман и встал.
— Ты что-то хотел сказать? Ну что же, послушаем и тебя…
«И тебя»… Значит, остальные уже сказали свое слово.
Дрон и Нетя, заинтригованные, переглянулись, потом удивленно уставились на Кирикэ, словно только сейчас узнали, что он хотел что-то сказать.
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Повесть "Митря Кокор" (1949) переведенная на десятки языков, принесла автору высокую награду — "Золотую медаль мира".Иллюстрации П. Пинкисевича.
В сборник включены рассказы пятнадцати писателей Социалистической Республики Румынии, вышедшие за последние годы. Тематика сборника весьма разнообразна, но в центре ее всегда стоит человек с его переживаниями и раздумьями, сомнениями и поступками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ливиу Ребяну и Михаил Садовяну — два различных художественных темперамента, два совершенно не похожих друг на друга писателя.Л. Ребяну главным образом эпик, М. Садовяну в основе своей лирик. И вместе с тем, несмотря на все различие их творческих индивидуальностей, они два крупнейших представителя реалистического направления в румынской литературе XX века и неразрывно связаны между собой пристальным вниманием к судьбе родного народа, кровной заинтересованностью в положении крестьянина-труженика.В издание вошли рассказы М. Садовяну и его повесть "Митря Кокор" (1949), обошедшая буквально весь мир, переведенная на десятки языков, принесшая автору высокую награду — "Золотую медаль мира".
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.