Новелла современной Румынии - [194]
Прошел день, за ним другой. Уже на носу общее собрание по вопросу о приеме новых членов.
В субботу, накануне собрания, пришел ответ Антала Дудаша.
«…Не знаю, — писал Дудаш, — кто накляузничал тебе на меня. Стоит только на день отлучиться из села, как уже начинают наговаривать на человека. Некрасиво так поступать, товарищи! Вернусь домой, так и скажу в глаза клеветнику. Неужели, если я однажды совершил ошибку, теперь меня ею всю жизнь попрекать будут? Да, я действительно когда-то сказал Яношу Керекешу, что без земли мы его не возьмем в колсельхоз. Но ведь Керекеш с тех пор давно уже в колсельхозе. Скажу откровенно, товарищ председатель, меня очень огорчило, что ты поверил сплетне, которую распространил про меня какой-то негодяй».
Снова помрачнел Фенеш.
«Глупый ты, Дудаш, — думал он про себя, — если мои слова так выворачиваешь. Ну что ж, до общего собрания не буду предпринимать никаких шагов».
Желающие вступить в колсельхоз еще с полудня толпились на дворе правления. Заходили, выходили, таращили глаза на все окружающее, все гладко выбритые, в праздничной одежде. Даже Лебеда и тот обул новые ботинки, что уже чудо, потому что с весны до поздней осени Лебеда всегда ходит босиком. «Обувь, — говорит Лебеда, — беречь надобно: ее задаром не дают».
Лебеда — широкоплечий, худощавый крестьянин. Середняк. Настоящая его фамилия — Янош Селеши, а кличку получил за то, что все овощи, какие выращивает у себя на огороде, Селеши вынужден отвозить на базар, а сам со своей многочисленной семьей питается лебедой да мать-и-мачехой.
«Все, что уродила земля-матушка, надобно съедать, братцы!» — любил повторять Янош Лебеда и всю весну кормил своих кур майскими жуками, чтобы кукурузу сберечь на зиму и для продажи.
— Ну, Лебеда, смотри не ожирей в колсельхозе! — подтрунивали над Селеши односельчане. — Теперь тебе больше не нужно копить деньги на землю.
— Пятеро душ у меня детворы-то! Их одеть-обуть надобно. Не бойтесь, найду, на что истратить деньги.
Открыли собрание. Но и тут неизвестный проситель не объявился.
Фенеш несколько раз напоминал сторожу, что если придет человек по фамилии Сакач, пусть пропустит его немедленно.
Заявления о приеме обсуждали и одно за другим ставили на голосование. Последним принимали Лебеду. Уже отгремели аплодисменты по его адресу, когда в президиум на цыпочках пробрался сторож и взволнованно прошептал на ухо председателю:
— Ференц Сакач.
— Пришли его сюда поскорей.
— Не могу! — покачал головой сторож. — Как же я пришлю его?
— Ах, так? Ты уже сам решаешь: прислать или нет! — вскипел председатель. — Что это еще за разговоры? Решать будет общее собрание, а не мы с тобой, — добавил он тут же, почувствовав, что был излишне строг со стариком.
— Ну, ладно. Только меня потом не ругай, — проворчал сторож и вышел из зала. Несколько мгновений спустя дверь снова распахнулась, и в зал, где происходило собрание, бесшумно, скромно, но решительно вошел Ференц Сакач. Он притворил за собой дверь, снял с головы облезлую баранью шапку и обвел всех собравшихся взглядом больших, ясных глаз.
— Добрый вечер, — звонким голосом поздоровался вошедший, остановившись у двери.
По залу прокатился гул удивления. Все, кто был в этот момент в зале, обернулись, и каждый на свой манер выразил изумление: кто присвистнул, кто засмеялся, кто покачал головой: «Нашел же кого пригласить сюда председатель!»
А Ференц Сакач все еще стоял у двери, спокойный, полный сознания собственного достоинства.
Это был мальчик лет тринадцати, с горящими черными глазами, кудлатой головой, в огромных, на взрослую ногу, ботинках, в грязных, дырявых суконных портках и летней, не по росту куцей курточке.
— Ферко! Так это же Ферко Сакач! — воскликнул кто-то.
— А вы, товарищ Фенеш, все о Ференце Сакаче нам говорили… А он Ферко!
— Батрачонок кулака Денге.
— Сирота, сынишка Анны Сакач!
И кому — если не считать старой бабки — мог прийти в голову этот бедный малыш? Кого могло волновать, что он угодил к Денге — человеку бездетному, «усыновившему» этого сироту?
Фенеш постучал по столу, призывая собравшихся к порядку.
Возглас Лебеды: «Так это и есть твой крестьянин-бедняк?» — неприятно кольнул его.
— Тише, товарищи! Ну, что у тебя, землячок?
Ферко не испугался официального тона вопроса.
— Вот пришел на собрание.
— А кто тебя прислал?
— Никто. Сам пришел.
— Зачем?
— Хочу вступить в колсельхоз.
— Да что ты говоришь?!
Тишины как не бывало. Люди вскочили с мест, обступили мальчика.
Бухгалтер покровительственным тоном допытывался у мальчика, не был ли он членом фашистской партии и кто надоумил его написать такое заявление.
Ферко рассказал, что по соседству с ним живет один старик, единоличник. Он-то и научил его. Заявление они вдвоем сочиняли, а вернее — втроем, потому что и бабка Феркина присутствовала при этом.
— Я это уж давно надумал, — нимало не смутившись общим хохотом, добавил мальчик. — Да только Дудаш сказал мне тогда: «Раз у тебя нет земли, и не думай вступать в колсельхоз». Только земля мне тоже, верно, полагается. Дядя Дюри говорит: «Ежели кто на фронте погиб, его родственникам земля положена…»
Фенеш подозвал мальчугана, погладил его лохматую голову и разъяснил:
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Повесть "Митря Кокор" (1949) переведенная на десятки языков, принесла автору высокую награду — "Золотую медаль мира".Иллюстрации П. Пинкисевича.
Ливиу Ребяну и Михаил Садовяну — два различных художественных темперамента, два совершенно не похожих друг на друга писателя.Л. Ребяну главным образом эпик, М. Садовяну в основе своей лирик. И вместе с тем, несмотря на все различие их творческих индивидуальностей, они два крупнейших представителя реалистического направления в румынской литературе XX века и неразрывно связаны между собой пристальным вниманием к судьбе родного народа, кровной заинтересованностью в положении крестьянина-труженика.В издание вошли рассказы М. Садовяну и его повесть "Митря Кокор" (1949), обошедшая буквально весь мир, переведенная на десятки языков, принесшая автору высокую награду — "Золотую медаль мира".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены рассказы пятнадцати писателей Социалистической Республики Румынии, вышедшие за последние годы. Тематика сборника весьма разнообразна, но в центре ее всегда стоит человек с его переживаниями и раздумьями, сомнениями и поступками.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.