Новая жизнь темного властелина. Часть 1 - [49]

Это была пятая песня о любви подряд от разных исполнительниц — вот честно, с удовольствием бы послушал вместо неё любой марш степных орков!

Но и она получила свою порцию восторженных аплодисментов.

Сменив рыжую, на подмостки вышла коротконогая носатая брюнетка. Поприветствовала собравшихся в зале, засыпала их воздушными поцелуями — сорвала овации. Уселась с караукой на стул, широко раздвинула бёдра; и тоже заголосила о Большой любви, выжимая из публики ручьи слёз.

Покосился на соседок — те утирали с лица влагу большими кружевными платками.

Заскрежетал зубами.

И без сожаления покинул ложу.

Всё.

Разведал, что собирался.

Больше на сцене мне высматривать было нечего.

Да и не хотелось.

* * *

Пока шёл под «отводом глаз» по безлюдным коридорам, бросил на себя и карауку «усилитель звуков»: не хотел надрывать голос, подобно тем певичкам. Пополнил из семурита запас маны. Полностью наполнил ею резерв — спасибо покойной Бритте.

Уже внизу, отыскав путь к спрятанным за сценой помещениям, развернул и надел плащ, набросил капюшон. Мешок-маску натянул, оказавшись около большого зеркала в гримёрной. Закрепил маску парочкой заклинаний, чтобы та на сцене не закрыла мне вдруг ни глаза, ни рот.

Там же попутно усыпил дюжину дожидавшихся своей очереди выступать артисток — чтобы не мешали.

С удивлением отметил появившийся мандраж.

Прикрыл глаза. Сосредоточился. Заставил себя успокоиться.

Сотни раз я выступал перед большими скоплениями народа. И перед толпами горожан, и перед собраниями властьимущих. Но мне ни разу не доводилось им петь.

Максимум моих слушательниц до сего дня — пять жён, да полдюжины слуг. Сцена — обеденный зал. Помню всё отчётливо, словно пел перед своими домашними только вчера.

Моё выступление тогда провалилось. Как бы того ни скрывали мои супруги. Их эмоции были для меня открытой книгой: моя музыка и пение не доставили эльфийкам должного удовольствия.

Окинул взглядом спавших на полу женщин. Не увидел на них ни ярких костюмов, но грима. Покачал головой, покинул гримёрную.

Посмотрим, как будет сегодня.

Всё же жительницы Бригдата — не избалованные эльфийки. Понял это, наблюдая их реакцию на выступления певичек. Да и мой голос теперь нечета тем, из прошлых жизней.

Сам это чувствовал, но не понимал, как сумел добиться такого великолепного результата. Ведь пытался настраивать голос и раньше — ничего подобного не получалось. Внести нужные изменения не смогли и хвалённые эльфийские Мастера жизни. Сколько они надо мной бились?! Сошлись на том, что пение — это дар богов.

Что ж. Теперь этот дар у меня был.

Я почувствовал ностальгию по прошлому.

Если бы мог тогда, будучи эльфом, исполнить «Балладу о первой любви» для своих жён так же, как спел её недавно для Росли… Возможно и стал бы Владыкой Вечного леса. Ни у одной эльфийки не поднялась бы рука оборвать жизнь Мастера голоса.

Встряхнул головой — прогнал воспоминания.

По слабо освещённому коридору пошёл навстречу доносившемуся из зрительского зала смеху. С каждым шагом тот становился слышен всё отчётливей. Конферансье со сцены развлекала женщин шутками — тянула время, давала возможность очередной артистке подготовиться.

Она пока не догадывалась, что следующим выступать буду я.

* * *

Усыпил плетением ещё одну певицу.

Та упала у входа в карман сцены, где слушала, как зычный голос распорядительницы объявлял о её выходе. Выронила карауку.

Инструмент ударился о доски пола. Я отодвинул его ногой в сторону. А следом за ним и его хозяйку.

Коридор и комнаты за моей спиной теперь походили на одну большую спальню. В разных позах на диванах, в креслах, на полу там дрыхли больше двух десятков женщин. Решил не использовать паралич: плетение «сон» расходовало меньше энергии.

К тому же, спящие женщины не вызовут столько подозрения у случайно забредшего в комнаты за сценой человека. Да и певички после не будут рассказывать ужасные истории. Ведь уснуть — это для них объяснимо. Внезапный сон можно приписать усталости, выпитому сонному зелью — чему угодно: есть много понятных вариантов. А лежать и смотреть в одну точку, потеряв возможность шевелиться — такое городских обывательниц наверняка бы испугало: дало пищу их страхам и фантазиям.

Поправил рукава плаща, капюшон, маску. Прижал к груди карауку. Прислушивался к голосу конферансье — рассматривал спавшую около стены артистку.

Молоденькая. Небось, тоже собиралась петь о несчастной любви.

Почувствовал, как похолодело в груди и в животе, а сердце забилось, словно во всём теле сразу.

Что я собирался сейчас исполнить? «Песнь о синем драконе»?

Вспомнил, как фыркала моя старшая жена, когда я нахваливал при ней этот шедевр эльфийских Мастеров прошлого. Как она морщила нос, реагируя на мои восторженные возгласы. И откровенно скучала уже на втором просмотре: слушала песню, задумавшись о чём-то своём, почти не реагируя на визуальную составляющую выступления.

Женщина!

Не понимал тогда, как можно равнодушно взирать на разрывавшего в стремительном полёте воздух дракона. Не впечатляться его статью и мощью. Не подпевать Мастеру, подгоняя бравым припевом молодого рыцаря, скакавшего на чудовище с копьём наперевес.