Новая жертва - [60]

 — Не беспокойся, — пробормотал Витинью.

 Лукаса и Яру они обнаружили по дороге на Фернан-Диас, неподалеку от бара. Яра была вне себя от страха: Лукас, отлучившись ненадолго, успел напиться, после чего стал приставать к ней с нежностями. Ее отец и дед появились вовремя. Еще немного и Яра была готова пешком брести до Мооки, поскольку Лукас был не в состоянии вести мотоцикл.

 Жозе довез до дома невменяемого Лукаса с тремя женщинами, после чего подбросил Жуку к пиццерии и повез домой заплаканную Яру.

 — Да как мой отец может ухаживать за матерью этого чокнутого! — возмущалась дорогой Яра. — Она сама наверняка такая же!

 — Детей не выбирают, их приходится принимать такими, какие они есть, — спокойно отозвался Жозе.

 — Нет, лучше бы он бросил эту дамочку и стал ухаживать за доной Аной, — проговорила Яра, — Она ему больше подходит.

 — Ничего подобного, — не согласился Жозе.

 Жука ворвался в пиццерию, когда Ана уже перестала его ждать. Он сразу бросился к ней с объяснениями, но Ана и слышать ничего не желала.

 — Эта красотка тебя кликнула, и ты тут же к ней помчался! — взвилась она.

 — Ана, я ни в чем не виноват, — защищался Жука. — Я просил дядю Витинью предупредить тебя, что опоздаю, но он, конечно, этого не сделал!

 — Ты двадцать лет твердил мне, что любишь меня, а когда я наконец захотела принять твою любовь, ты бросился к своей красотке из Морумби! — ярилась Ана. — Я тут ждала тебя как дура. Стол накрыла, со свечками, все как полагается, а ты сбежал к этой женщине!

 Как ни пытался Жука урезонить разгневанную Анну, как ни просил ее сменить гнев на милость, Ана была непреклонной.

 Адалберту поджидал Кармелу в гостиной. Была уже глубокая ночь, когда она наконец вошла в дом. Кармела невольно вскрикнула, когда Адалберту вынырнул из темноты и преградил ей дорогу.

 — Я ждал тебя, — проговорил он. — Мне надо с тобой поговорить.

 — Мне не о чем с тобой говорить, — возмутилась Кармела. — Ты дашь мне пройти или нет?

 — Я видел Изабеллу, — сказал Адалберту. Кармела в изумлении воззрилась на него.

 — Где? Каким образом?

 Адалберту стал объяснять. Он обнаружил дочь в отеле «Лампони», в том самом, где когда-то начинался роман Марселу с Франческой. А теперь этот проходимец поселил там их дочь.

 — Как же он мог отвезти девушку из приличной семьи в такой притон? — возмутилась Кармела. — Боже мой! Моя дочь, моя чудная девочка!

 — К сожалению, она не такая уж чудная, — с горечью произнес Адалберту. — У нее болезненное, эгоистическое восприятие жизни. Для нее главное — материальные ценности, как и для ее тетки Филомены. Она беспринципна! Представь себе, что после этого скандала Изабелла озабочена только одним: как бы ей вернуться в этот дом...

 — И слава богу! — воскликнула Кармела. — Она тоскует по мне, по родным людям!

 — Ничего подобного, — прервал ее Адалберту. — Ей просто хочется жить богато. Ни о чем другом она не помышляет. Ей кроме денег ничего не нужно.

 Кармела в изнеможении опустилась на ступеньку лестницы.

 — Какие ужасы ты рассказываешь о собственной дочери, которую сам бросил на произвол судьбы. Ты хоть чувствуешь свою вину?

 — Чувствую, конечно, — вздохнул Адалберту. Кармела с сомнением посмотрела на него.

 — Я не верю тебе, — произнесла она. — Однажды ты сбежал от меня, разорил и оставил на растерзание Филомене... А теперь хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой из-за того, что Изабелла плохо воспитана. Это так похоже на тебя, Адалберту. Не пытайся убедить меня в том, что моя дочь — чудовище. Она еще ребенок. Ее совратил Марселу.

 Адалберту опечаленно покачал головой.

 — Скорее, это Изабелла его совратила, — сказал он. — Но я сделаю все, чтобы помочь ей избавиться от него. Все, что только смогу.

 После скандала с несостоявшейся свадьбой в доме Феррету Ирена много времени проводила с Диего. Он нуждался в дружеском участии, которого не мог дать ему Клаудиу, поглощенный собственными делами с Патрисией, объяснениями с Сиднеем и Клебером, произошедшими после того, как Патрисия сбежала к нему из дома, наконец, возвращением Патрисии под родительский кров, утешенной заверениями отца, что он больше не станет препятствовать ее встречам с Клаудиу и навязывать ей свои представления о жизни.

 Ирена была бы счастлива такому обороту дела, тем более что Диего начинал уже видеть в ней не просто друга, а красивую, преданную женщину, если бы не ее расследование, которое из-за Диего продвигалось очень медленно.

 Но оно все-таки продвигалось. С каждым новым шагом Ирена упиралась в новую тайну. Например, Кармела в пиццерии Аны на одной из фотографий, висящих на стенах этого заведения, узнала человека, которого видела в аэропорту в день гибели отца Ирены и Франчески.

 — Это Жозиас, официант, который также был убит, — объяснила Ирена, заметив взгляд Кармелы, устремленный на фотографию.

 — Как странно, — продолжала Кармела. — Он был в аэропорту в тот вечер, когда отравили Ческу. Я тогда даже указала на него Изабелле...

 — Ты уверена? — Ирена почувствовала, что напала на какой-то очень важный след.

 — Совершенно.

 К ним приблизилась Ана, чтобы сказать, что она накрыла для них столик во внутреннем дворе.