Новая жертва - [132]

 — Как вы все мне надоели! А ты — больше всех! — злобно огрызнулся Жулиу и прошел мимо, словно она была неодушевленным предметом.

 Он как будто ударил Теку по лицу. Она вернулась в свою комнату убитая, раздавленная горем. Ей казалось, что жизнь ее кончена и ей остается только одно — умереть. Но уйти из жизни не хватало смелости. В душе Тека все еще надеялась на добрые перемены.

 Только один человек ее поддерживал. Не ругал, не укорял, а старался развеселить. Вчера Маркус долго подкарауливал ее у пиццерии. Когда Тека появилась на улице, он догнал ее и преподнес розу. А потом показывал смешные фокусы, и Тека впервые за последние дни улыбнулась.

 Уже стемнело, когда Китерия, отправляясь на работу, натолкнулась на них во дворе.

 —  Я показываю фокусы Теке, — объяснил Маркус хозяйке.

 —  Знаю я эти фокусы! — Китерия погрозила им пальцем.

 Маркус так добр к ней, потому что не знает о ее позоре. А когда узнает, будет презирать и насмехаться. И все отвернутся от нее. А дона Ана выгонит ее с работы. В жизни Теки наступила черная полоса.

 Диего и представить себе не мог, что он когда-нибудь станет ревновать свою невесту к Зе Балашу, который в деды ей годится. Но это была самая настоящая мучительная ревность. Сначала безотчетная, потом появились основания. Диего заметил, как этот старый волокита смотрит на Ирену, и возмутился.

 Но и сама Ирена то и дело вспоминала Жозе. Он не сходил у нее с языка: «Зе Балашу сказал, Зе Балашу считает...» Она была очень высокого мнения о его уме, не упускала случая с ним посоветоваться и просто пообщаться. Эта дружба очень раздражала Диего. Он слышал, что у Жозе была бурная молодость, женщины его обожали. Вот почему этот Казанова до сих пор еще распускает свой павлиний хвост перед молоденькими девчонками.

 Однажды Ирена пришла к нему какая-то притихшая, виноватая и попросила выслушать ее.

 — Я обещала быть честной с тобой до конца. Ничего не утаивать, не умалчивать, — смело глядя ему в глаза, сказала она.

 Диего с трудом заставил себя сдержаться: этот старый сатир до того обнаглел, что посмел объясниться Ирене в любви! Да еще и поцеловал ее! И его невеста не дала Жозе пощечину, не прогнала его.

 — Что происходит, Ирена? Может быть, ты неравнодушна к своему новому поклоннику? — Диего как будто допрашивал ее, во всяком случае, требовал объяснений.

 — Нет, я люблю тебя, только тебя. А к Жозе я испытываю уважение, может быть, жалость, —  Ирена сама еще до конца не разобралась в своих чувствах и сейчас не без труда пыталась выразить их словами. — Понимаешь, он страдает, жестоко страдает, потому что и надеяться не может ни на какую взаимность. Он и не просит о взаимности. Это возвышенное, благородное чувство. Жозе — человек тонкой души.

 Снова дифирамбы Зе Балашу! Тут уж Диего окончательно взорвался. Женщины слепы, до чего просто опутать их словами, даже самых умных. Он твердит о благородной, бескорыстной любви, а сам без конца бегает за его невестой, ищет ее общества, смущает ее своими признаниями да еще вдобавок руки распускает. И как это Ирена ухитрилась разглядеть в этом старом донжуане несуществующие богатства души и ума!

 В общем, Диего не скрывал, что собирается навестить Зе Балашу и круто с ним поговорить. Как жених, он просто обязан защитить Ирену от посягательств. Отныне этот волокита не посмеет даже приблизиться к ней.

 Сама Ирена пришла в ужас, представив себе это объяснение.

 —  Я хотела быть честной с тобой, Диего, а теперь жалею о своей глупой откровенности, — призналась она. — Ты просто капризный, избалованный мальчик из богатой семьи, который привык настаивать на своем, не заботясь о чувствах других. Я сама решила никогда больше не видеть Жозе, но если ты ему нагрубишь, мне придется просить прощения.

 И Ирена ушла, демонстративно хлопнув дверью. Никогда они не были так близки к разрыву, как в эти минуты. Диего боялся потерять невесту, но ненависть к Жозе победила. И он, еще не остыв после разговора с Иреной, сел в машину и отправился не на комбинат, а в Мооку.

 Олаву много лет мечтал жить под одной крышей со своей дорогой дочуркой. И вот уже два дня Сабрина обитала у него, но он почему-то не чувствовал себя счастливым. Дочь заявила, что больше не вернется к матери и отчиму. Мать ее притесняет, держит взаперти, контролирует каждый ее шаг, осуждает ее друзей.

 — Я уже взрослая, папа. Имею право вечером пойти на дискотеку с друзьями и возвращаться за полночь. В общем, я остаюсь у тебя.

 Ну и что же, долг каждой матери следить за дочерьми и ограждать их от опасности, возражал Олаву. Девушек подстерегает множество опасностей. А в районе, где он живет, нельзя выходить на улицу по вечерам. Квартира у него тесная, соседи невыносимые. А ведь раньше Сабрина жила в огромной квартире с двумя домработницами. Мать и отчим ни и чем ей не отказывали. А мизерной зарплаты полицейского едва хватает на пропитание и оплату жилья. Все эти доводы Олаву привел дочери.

 — Tвою речь можно свести всего к одной фразе —  не переезжай ко мне, — ехидно заключила Сабрина. — Я знаю, почему мешаю тебе, папуля. Тебе негде будет встречаться с Эленой.