Новая жертва - [108]

 Кратко объяснив Соланж, как она должна ответить на звонок Филомены, Элизеу вынужден был тотчас же уехать домой.

 — У тебя появилась дурная привычка — исчезать из дома без предупреждения, — сделала ему замечание Филомена. — А я тут позвонила девушке, о которой мы накануне говорили, и мне ответили, что она вообще уехала из Сан-Паулу. Вероятно, ей так и не удалось найти работу. Очень жаль.

 У Элизеу отлегло от сердца, а вскоре появился Марселу и сказал, что Сандру порекомендовал на должность секретарши свою знакомую.

 — Я уже беседовал с ней, меня она устраивает, но последнее слово будет за тобой, Фило.

 Речь в данном случае шла о Розанжеле, которую Сандру порекомендовал отцу по просьбе Джеферсона.

 Встретившись с ней, Филомена тоже пришла к выводу, что девушка годится на роль секретарши, а Изабелла даже упросила тетку поселить Розанжелу у них в доме, в бывшей комнате гувернантки. Просьбу свою она мотивировала тем, что ей хочется иметь в доме сверстницу, с которой можно было бы иногда пообщаться, а кроме того, здесь Розанжела будет у них на виду, и они гораздо быстрее поймут, что она за человек. Филомена поддержала племянницу, заметив возражавшему Элизеу, что если бы Андреа жила здесь, то она бы не спелась с Диего и не перебежала бы к нему.

 Не ожидавшая столь теплого приема в семействе Феррету Розанжела, поспешила к родителям Сиднея — поделиться своим изумлением и радостью. Однако те отреагировали на ее сообщение настороженно и даже огорчились, когда узнали, что она будет жить под одной крышей с Марселу и Филоменой.

 Розанжела попросила объяснить, откуда у Фатимы и Клебера такое недоверие к этим милым людям, но не могли же они сказать ей, чего на самом деле боятся. Выручил их Джеферсон, рассказавший кое-какие подробности об Изабелле, которые, впрочем, не убедили Розанжелу.

 — То, что она доставила много неприятностей доне Ане, можно понять и простить: Изабелла очень любит своего мужа, сеньора Марселу. Даже я успела заметить, какими влюбленными глазами она на него смотрит.

 — И все-таки ты будь поосторожней с ней, — попросил Джеферсон. — Изабелла только с виду кажется ангелом, а на деле она очень коварная.

 Фатиме и Клеберу хотелось добавить, чтобы Розанжела также ничего не рассказывала там об их семье, но такая просьба была в данной ситуации невозможна.

 Джеферсон предложил Розанжеле пойти с ним в кино, чем несказанно порадовал родителей.

 — Похоже, Сидней не ошибся: Джеферсон действительно влюблен в Розанжелу, — сказала Фатима мужу. — А я зря напугала дону Ану. Надо бы ее успокоить. Давай как-нибудь сходим к ней в пиццерию...

 Когда Филомене удалось, наконец, дозвониться до Элены, та немного успокоила ее, сказав, что продолжает отвлекать внимание следователя и он проявляет к ней интерес отнюдь не профессиональный, а сугубо личный.

 Она была недалека от истины: Олаву, действительно, совсем запутался в своих чувствах к Элене, что вызвало беспокойство у его напарника Миролду. Споря с ним, Олаву всячески защищал Элену, утверждая, что она не похожа на преступницу, хотя явно что-то скрывает. Миролду придерживался другого мнения насчет Элены и все больше склонялся к мысли, что за этой дамой надо установить постоянное наблюдение, пусть и втайне от Олаву. Но пока Миролду обдумывал план действий, в игру неожиданно включилась Карла и, сама того не желая, помогла Олаву избавиться от некоторых иллюзий.

 Карле, как известно, очень не нравился Жука, и она прибегла к маленькой женской хитрости, надеясь тем самым подвигнуть Олаву на более активные ухаживания, против которых не могла бы устоять Элена. Для этого Карле всего лишь потребовалось сказать Сиднею, что ее подруга без ума от Олаву, но не знает, как тот к ней относится. Сидней не замедлил передать эту информацию приятелю, а тот, совсем потеряв голову, признался Элене в любви со всей страстью, на какую был способен.

 Элена, не ожидавшая такого напора, попросту испугалась и не сумела скрыть этого от Олаву.

 — Но скажи хотя бы, что я тебе не совсем уж безразличен! — взмолился он.

 Элена прекрасно отдавала себе отчет, в какой ситуации она находится и как должна отвечать следователю, но, несмотря на это, вымолвила совсем иное:

 — Мы ведь так мало знаем друг друга... Мне трудно сказать, как я к тебе отношусь...

 Огорченный Олаву вновь принялся гадать, что же на самом деле нужно от него Элене, а ей между тем признался в любви Жука, и не просто признался, но предложил выйти за него замуж.

 И опять Элена вместо радости почувствовала испуг. Предложение Жуки застало ее врасплох: она не готова была ответить ему отказом, но и дать согласие тоже не могла, не имела морального права!

 — Ты же знаешь, как на это посмотрит Лукас, — сказала она Жуке. — Я боюсь за него... Давай немного подождем. Ведь мы же любим друг друга.

 Жуку, разумеется, не удовлетворил такой ответ, но он вынужден был принять условия Элены.

 Она же отнюдь не кривила душой, когда говорила о Лукасе как о главном препятствии к их браку. Вернувшись со свидания с Жукой, Элена застала сына в крайней степени возбуждения.

 — Где ты была так долго? Опять встречалась с этим хамом и грубияном? — кричал Лукас, и глаза его сверкали нездоровым, лихорадочным блеском. — Я не позволю, чтобы ты связала свою жизнь с человеком, похожим на отца, который относился к тебе хуже, чем к скотине!