Новая версия - [26]

В маленькой прихожей негде было развернуться. Участковый замешкался, прижав старого и лысого хозяина к вешалке.

— Постоялец дома? — оглушительным шепотом спросил Сбитнев.

— Он спит, вы его разбудите, — затрепыхался хозяин, оттопырив презрительно губу и пытаясь придать сердитое выражение своим испуганным южным глазам. — Петр Петрович, вас просят на минуточку! — пожаловался он.

— Быстро откройте дверь! — приказал Сбитнев.

— Но ведь надо еще принести ключи, дорогой товарищ!

Сбитнев налег на дверь и высадил ее с первого удара плечом, стремительно шагнул в комнату, обрывая ногами бархатную черную портьеру.

Иванов следом за ним вбежал в комнату.

— Ушел через балкон! — крикнул он зло и отчаянно.

На улице ударил выстрел.

— Не уйдет, — сказал Сбитнев и прыгнул с балкона вниз.

На темной, пустынной улице, как прожектора, вспыхнули световыми лезвиями фары стоявшей у подъезда машины. Вращаясь, запылала синим огнем мигалка. Тревожным стоном ворвалась в ночь включенная сирена.

— Сообщите немедленно в отдел! — бросил участковому Иванов и тоже метнулся через перила, стараясь не упасть на ограждения палисадника.

Когда он встал на ноги, Сбитнев бежал уже далеко впереди к пустырю, за которым начиналась окружная шоссейная дорога, а за ней — лес.

Скинув пальто, Иванов рванулся наперерез. Он слышал голос Быкова, что-то кричавшего ему вслед, но не понял ни одного слова. Но из этого настойчивого крика в сознании вспыхнуло жарко и больно: Медведев! Убит? Ранен?

13

В городском справочнике Симакова Неведов обнаружил телефоны Графолина и Щекутьева. Мецца Авраамович не знал, как они появились в его книжке. Тыртычного ему порекомендовали, как очень хорошего и надежного квартиранта. Разве он мог предположить, что гражданина Тыртычного ищут органы правосудия за растрату в гастрономе города Николаева?..

— Вы знаете Самсона Павловича? Нет? Очень сожалею. Это Самсон Павлович представил в Банном переулке Петра Петровича Тыртычного и порекомендовал… — говорил Симаков, держась обеими руками за сердце, — я сразу подумал, что студент слишком пожилой, но есть же совсем старые заочники, и, уверяю вас, среди них есть весьма много порядочных людей, и они не пьют каждый день водку.

Мецца Авраамович опознал Каленого сразу.

— С ним что-нибудь случилось? — спросил он. — Достойный во всех отношениях человек был. Тихий, спокойный, совестливый, хорошо понимал живопись и музыку. Но неудачник. Прекрасный актер, а снимался в массовках. Показывался в московских театрах — не приняли.

— Как он вам представился?

— Михаил Касперович Наумов, актер.

— Паспорт Наумова вы сдавали на прописку?

— Вы знаете, — смутился Симаков, — Михаил Касперович каждую неделю собирался съезжать, и мне было неудобно настаивать. Так сказать, портить не хотелось творческое настроение квартиранту. Когда он бывал дома, то бесконечно репетировал. Я его однажды и вовсе не узнал, так прекрасно загримировался. А какой богатый был у него голос! Но просмотрели в театрах. Так часто бывает.

— Давно уехал Наумов?

Симаков на минуту задумался. Войтов со значением посмотрел на Неведова, который все листал телефонный справочник, изъятый при обыске.

— Месяца три назад, — сказал тревожно Мецца Авраамович, словно мог и потому боялся наговорить лишнее на постояльца.

— Расскажите подробней, — попросил Неведов.

— Я и рассказываю, — улыбнулся смущенно и виновато Симаков, — три месяца назад Наумов неожиданно позвонил мне на работу в ЖЭК — я работаю сотрудником этого учреждения — и сказал, что его приняли в областной театр и он должен уехать. Просил подержать ему комнату, пока устроится на новом месте. Вот и оставил чемодан. Но очень уж долго не было Михаила Касперовича…

— Он что? Появился? — перебил Неведов.

— Вы знаете, да. И я виноват… Я очень виноват, — сказал Симаков удрученно, — позавчера вы уехали с Тыртычным, а под самое утро вдруг звонит междугородняя. Я сразу не сообразил. Думал, опять милиция, и стал одеваться, чтобы открыть дверь. И трубку не беру. Потом сообразил, подошел к телефону. Телефонистка-то сразу и обескуражила: «Говорите с Рязанью». И Наумов почти сразу спросил: «Ничего не случилось?» А я возьми да скажи, что милиция только что вот уехала и забрала Петра Петровича и еще, видать по ошибке, ваш чемоданчик, Михаил Касперович. И тотчас пошли гудки. Я ждал у телефона до утра, но квартирант так и не перезвонил… — Симаков расстроенно смотрел в глаза Неведову.

— Наумов хотел устроиться в театр Рязани?

— Нет, он называл чуть ли не Ставрополье. Прошу меня извинить, Николай Иванович, за допущенный просчет. Я так перед вами виноват. Но я совершенно ничего не соображал со сна. И вдруг Рязань! Откуда? Зачем она взялась? Я не имею ничего общего с Рязанью! Я растерялся и прошу вас учесть.

Неведов вспомнил поворот на бетонке и овраг, по которому Зеленова проползла гибельные триста метров. Войтов установил, что она устроилась в Москве на житье через Банный переулок. «Хозяин» и не собирался заявлять об ее исчезновении, уже подыскал новую жилицу. Вечно пьяному комбинатору она была нужна как воздух, поскольку он нигде не работал.

Симаков вежливо ждал.