Новая версия - [21]

Эта сцена, да еще Васильев, вертелись у Медведева в голове. Он поразился, взглянув на часы. Целый час миновал. Красное солнце на горизонте поднималось как возмездие.

Он лихорадочно выбрался из машины, ополоснул горевшее от стыда лицо дождевой водой из лужи и бросился бежать через поляну к вырубкам, где начинался проселок, выводивший к бетонке.

Километра три до нее он пробежал на одном вздохе, вымокнув с ног до головы в придорожных бочажинах, куда падал с маху, спотыкаясь об обнаженные корни могучих лип.

Он не чувствовал ни ссадин, ни прилипшей к телу одежды, ни соленого привкуса во рту. Легкие разрывал воздух. Нечем было дышать. И он был бы счастлив: умереть вот так на бегу — в стремительном разбеге, на всей скорости, чтобы на последнем миге памяти лететь бесконечно.

На бетонке у него свело ногу.

Медведев скорчился и сел в огромную лужу, пережидая боль и одновременно пальцами стараясь размять окаменевшую внезапно мышцу. Чем хуже и тяжелей он себя чувствовал, тем легче ему становилось на душе. И уверенность возвращалась. Стало смешно, что бежал куда глаза глядят, потерял всякую ориентировку.

Он сошел с дороги за кусты, крепко выжал одежду и причесался. И засмеялся: в первой попавшейся деревне покажет свое удостоверение, возьмет трактор и механика в придачу. И хорошо, что у него такой дикий и неприглядный вид — без всяких разговоров дадут трактор, а уж на даче он и сам разберется с «жигуленком».

Медведев зашагал по бетонке размашисто, широко. Солнце поднялось выше, било ему в глаза, он ощутил его теплоту, шел весело прищурившись и не сразу заметил мчавшийся навстречу грузовик. Машина шла с большой скоростью. В кузове гремели, перекатываясь, пустые бочки. Медведев не успел заступить грузовику дорогу, чтобы остановить и использовать в качестве буксира, но автомобиль, проскочив мимо него, взвизгнул тормозами. Медведев побежал к нему, крича и размахивая руками. Грузовик дал сигнал, длинный и протяжный. И в следующую минуту на бетонке, выпрыгнув из кабины, стоял Войтов.

— Аккумуляторы сели! — крикнул на бегу Медведев.

Он тоже уместился в просторной кабине грузовика. Пожилой шофер снисходительно оглядел его, тронул рукоятку коробки скоростей, с треском и скрежетом шестеренок — переключил.

6

В половине пятого утра — как и было ему приказано — Петров из аэропорта позвонил капитану Неведову. Издалека, словно с другой планеты, на него накатывались тихие и медленные гудки.

«Спит?»

Петров поразился тому, что капитан мог безмятежно спать в эти минуты. Он слушал томительные сигналы и невольно их торопил.

Наконец ответил заспанный женский голос.

— Неведова! — строго попросил Петров.

— Это Саша? Он выехал к вам, Саша, еще полтора часа назад.

Петров поблагодарил, извинился за ранний звонок и положил трубку. Он вышел из зала, сильно и энергично толкнув широкую застекленную дверь.

На тротуаре бродили редкие пассажиры, вереница такси замерла у панели. Шоферы стояли кучкой, курили в ожидании прибытия пятичасового. Подошел автобус, а следом и «газик» капитана.

— Уже успел позвонить? — спросил Неведов так, будто они расстались всего полчаса назад и теперь продолжали прерванный разговор.

— Как было приказано, — сдержанно ответил Петров.

Его глаза лихорадочно блестели.

— Подвел ты меня, Силыч, — добродушно пожурил Быкова Неведов, — на минуту опоздали — и Петров таки разбудил жену. Садись, Саша, в машину. Время у нас еще есть. Не опаздывает самолет? Вот и хорошо.

Петров закурил и взволнованно спросил:

— Что-нибудь изменилось?

— Ничего, — сказал Неведов, — просто с Настей надо немедленно работать. Якушев установил, что она невеста Графолина. Фамилия ее Петелина. Брюнетка среднего роста, чуть полноватая, глаза черные, раскосые. Любит в одежде яркие тона. Стрижку носит короткую. Назначил ей свидание у справочного бюро?

— Да. Только не знал, как она выглядит, — Петров взглянул на часы, — часов пять вел переговоры с Сухуми. Кассир так и не мог вспомнить, кому продавал билет, как выглядела эта Петелина. Я договорился, чтобы с ней обязательно подошла бортпроводница к справочной.

— Посмотрим, та ли это Петелина. Понимаешь, она уехала почти год назад на Север.

— Ах, черт! — сказал возбужденно Петров. — Тогда все может поменяться. Вот ведь какая штука.

Быков отложил газету и выключил в машине приемник.

— Я пойду, — сказал Петров.

— Давай, — Неведов стукнул его ладонью в плечо. На удачу.

Петров ушел, и Быков спросил:

— Простил ему Каленого? Я бы сразу так не смог. Вдруг и в этот раз что не так? Как юла, затанцевал.

Неведов промолчал.

Сквозь стеклянную стену аэропортовского здания он наблюдал, как Петров решительно пробирался сквозь тощую толпу к справочному бюро. Там уже маячило несколько человек. Очевидно, встречающие.

— Кофе не будешь пить, Николай Иванович? — Быков достал термос и бутерброды.

— Погоди, — тихо сказал Неведов, открывая дверцу.

Неужели дружок Графолина?

Неведов торопливо зашагал в сторону взлетной полосы, за угол аэровокзала, куда свернул широкоплечий и уверенный в себе средних лет мужчина в форме летчика гражданского флота.

Каленый?..

Когда Неведов прошел вдоль здания, летчика уже нигде не было видно. Летчик пропал.