Новая профессия - [2]

— Не оправдывайся, Петя. Рада была услышать о твоих успехах. Как Наташа?

— Наташа с сыном сейчас отдыхают на море. Дать их позывные?

— Не надо, Петя. Скоро я встречусь с тобой.

— Всегда рад вам, Екатерина Михайловна.

Голос и выражение лица Вахрамцева не оставляли сомнений в искренности его слов.

— Петя, ты не слышал об эксперименте шестнадцать-девять? Мне сказали, что он проводился в вашем Научном центре.

— Правильно сказали, Екатерина Михайловна. Я — один из непосредственных виновников. Правда, далеко не самый главный…

«Он сказал это таким тоном, которым говорил когда-то: „Я — виновник рекорда“.»

— В таком случае, до завтра.

— Так быстро? Я сейчас сообщу Наташе. Но пока они соберутся…

— Не беспокой Наташу, — голос Екатерины Михайловны прозвучал строже, чем она хотела. Примерно так же он звучал, когда она говорила: «Вахрамцев, если сам не слушаешь, хотя бы не мешай Никольской». Учительница мысленно сделала себе замечание и успокоительно улыбнулась бывшему ученику:

— Ничего чрезвычайного не произошло.

Теперь забеспокоился Петя. Глубокая морщина опять разделила редкие белесые брови.

— А почему вы заинтересовались нашим экспериментом? Видите ли, в последнее время многие штурмуют нашего руководителя академика Туровского. Каждый день у нас десятки посетителей…

— До завтра, Петя. Я все скажу тебе при встрече.

2

Она летела рейсовым аэробусом. Рядом в кресле удобно устроился длинноногий розовощекий немец — инженер из Кельна. Они познакомились и разговорились еще в аэропорту. Выяснилось, что летят в одно и то же место по одному и тому же делу. Немцу хотелось выяснить, кто это так блестяще осуществил проект нового корабля, первую модель которого очень давно построил в кружке юных техников его брат, погибший затем в экспедиции.

Иногда немец косил взглядом на задние сиденья, где разместилась пожилая английская пара — джентльмен с длинным жестким лицом и сухопарая леди с сурово поджатыми губами. Екатерина Михайловна предполагала, что неприязнь между кельнцем и англичанами зародилась у кассы, где многие перессорились из-за билетов на утренний рейс. Однако потом узнала, что дед англичанина погиб во время бомбежки Лондона немецкой авиацией во вторую мировую войну.

В просторном трехсотместном салоне аэробуса находилось еще несколько иностранцев — трое темнокожих африканцев, болгары, датчане. Вошла стюардесса со списком пассажиров, и выяснилось, что почти все они направлялись в аэропорт «Наука», обслуживающий Второй они.

Мягко светились табло, гул двигателей был почти не слышен, его монотонность навевала дремоту, и скоро в салоне большинство пассажиров уже дремало. Екатерина Михайловна присоединилась к ним…

В аэропорту свою бывшую учительницу встретил Петя Вахрамцев. Он улыбался и махал букетом цветов, его худое остроносое лицо расплывалось в улыбке, но между редкими бровями застыла четкая морщина, как вопросительный знак.

Екатерина Михайловна провела рукой по его волосам, слегка встрепав прическу.

— А ты повзрослел, Петя, — сказала она не то одобрительно, не то с сожалением.

— Странно было бы, если бы за столько лет этого не случилось. Но все равно спасибо за комплимент, — поблагодарил Петя и глубоко вздохнул.

Екатерина Михайловна рассказала о причине неожиданного приезда. Петя слушал внимательно, настороженно, морщина на переносице обозначилась еще резче, подбородок выпятился, губы сжались. Он секунду подумал прежде, чем ответить.

— Вы знаете, чем занимается наш научный центр?

— Еще бы, — ответила Екатерина Михайловна, — не захочешь — и то узнаешь. Газеты, радио, телевидение глаза и уши просверлили: гомо синтетикус — человек синтетический, сигомы — помощники и дети человечества. Мы-всем классом смотрели по телевидению выпуск первого сигома из вашего центра. Я даже писала с учениками сочинение на тему: «Сигомы помогают людям осваивать дальний космос и глубины океана»…

Внезапно, с опозданием, до нее дошел смысл его вопроса. Она пристально посмотрела на бывшего ученика:

— Ты хочешь сказать, что эти стихи написал сигом? Именно эти? Каким образом?

Петя отвел взгляд. Он смотрел куда-то в сторону, но Екатерина Михайловна почувствовала, что он исподтишка наблюдает за ней, когда говорит:

— Программа для пятой модели сигома называется «Продолжатель»…

Старая учительница отметила, что он тщательно подыскивает слова.

— Академик Туровский так излагал нам свой замысел…

Екатерина Михайловна поняла скрытое значение этой фразы и удивленно вскинула брови: «Вахрамцев стал дипломатом?»

А Петя набрал побольше воздуха в легкие, выставил правую ногу вперед, подражая академику Туровскому, и с некоторой торжественностью произнес:

— Возможно, самое ценное в информации, имеющейся в нашем с вами мире, это неповторимость человеческой личности. Но эта информация и наиболее хрупкая, трудно сохраняемая. Книги, архивы, фильмы позволяют удержать от распада лишь частицы, осколки личностей, и то — личностей немногих людей, которых называют выдающимися, талантливыми. А сколько теряется такой бесценной информации со смертью обычного человека, не успевшего доказать, что он интересен, по-своему велик, не успевшего сделать открытие, создать машину, написать книгу? Кто может подсчитать, сколько потеряло человечество со смертью всех безвременно погибших или просто не раскрывших до конца свое дарование? Поэтому, создавая программу для пятой модели, мы просим всех вас, особенно учителей, собирать информацию, имеющуюся в школьных сочинениях, в различных неосуществленных проектах, рацпредложениях, в моделях юных техников…