Новая Афи - [67]

Я начала читать сообщения. Хотя во многих речь шла об Айви, большинство посвящались самой либерийке. Эли писал, как скучает по ее улыбке и телу. Как хочет ее обнять, прижать к груди. Как его тянет с ней увидеться. Как он ее обожает, как счастлив, что она у него есть, как он ее любит. По моим щекам ручьем текли слезы. Большая часть сообщений отправлена в этом месяце – семьдесят четыре только за эту неделю: некоторые написаны в рабочее время, но в основном – из дома. Звонил он днем, а писал вечером – судя по времени, порой лежа со мной в кровати. Например, в среду вечером, когда мы обсуждали поездку в Париж. Я привыкла к тому, что он постоянно прикован к своим многочисленным гаджетам, привыкла к постукиванию пальцев по экрану и наивно полагала, будто все переписки связаны с работой. Ну и дура!

Я взяла Селорма на руки и пошла вниз. В гостиной мама смотрела нигерийский фильм. Я передала ей ребенка и спросила, где Эли.

– Во дворе. Афи, что случилось?

– Ничего.

Миновав миссис Адамс на кухне, я вышла на задний двор, где сидел Эли, – на лице выражение, похожее на испуг. Я села напротив и положила его телефон на стол. Когда он заметил, что гаджет разблокирован, испуг на лице превратился в настоящий ужас.

– Прости. Я не хотел, чтобы так вышло. Мне очень жаль, – проговорил он тихим голосом, избегая моего взгляда.

– К чему мне твои извинения, Эли?

– Мы с этим справимся.

– Ты вообще собираешься ее бросать?

– Афи, давай не будем…

– Ладно, женись на мне, – выпалила я отчаянно.

– Что?

– Я сказала, женись на мне! Поедем в понедельник в церковь. Отец Виздом обвенчает нас за полчаса.

– О чем ты? В понедельник мы улетаем.

– Улетим во вторник. Самолеты летают в Париж каждый день, а с тебя даже процент не снимут за обмен билетов, ты сам говорил.

– Афи, почему?.. Сейчас не время…

– Сейчас самое время. Если ты меня любишь, давай обвенчаемся.

– Афи, ты же знаешь…

– Хватит! Перестань! Не хочу больше слышать о том, как ты все уладишь, со всем разберешься! Ничего больше не хочу слышать. Просто скажи честно: ты женишься на мне в церкви или нет? Хотя бы раз, Эли, скажи мне правду!

Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку садового стула, чьи ножки глубже провалились в почву. Посмотрел на телефон у себя на коленях, затем вновь поднял взгляд на меня.

– Я не могу, Афи, не могу с тобой венчаться. Мне очень жаль. – Его голос дрожал.

– Потому что хочешь жениться на ней, да? Ты хочешь жениться на ней, когда умрет твоя мама, и уравнять ее со мной в правах. Ты не можешь обвенчаться с нами обеими, поэтому не будешь венчаться ни с одной.

Он не произнес ни слова.

– Ты хоть раз, хоть один раз думал обо мне как о единственной женщине? Когда хотел только меня?

Он вновь не ответил.

– Почему ты так сильно ее любишь? Почему меня одной недостаточно? – проговорила я срывающимся голосом.

– Афи, ты же знаешь, что я тебя люблю.

– Но ее любишь больше, не так ли?

– Что за странный вопрос, Афи?

– Вполне нормальный вопрос. Скажи – да или нет? Ты любишь ее больше меня?

– Я люблю вас обеих.

– Но ее любишь больше?

– Я люблю вас обеих.

– Ты любишь нас обеих и поэтому женишься на обеих, ведь ты такой особенный и заслуживаешь всего, чего пожелаешь! Но не я, я не заслуживаю того, чего хочу и из-за чего столько страдала.

– Ты по-прежнему будешь моей женой, моей первой женой. Наше соглашение никак не изменится.

– Мы оба понимаем, что ты намерен вернуться к старой жизни: спать в двух домах и разъезжать по Аккре с дорожной сумкой в багажнике. Это только вопрос времени: представление, которое ты разыгрываешь перед матерью, не продлится вечно. А я не готова возвращаться к старому. Не готова возвращаться к одинокой кровати и слезам в подушку. Слезам по тебе, пока ты водишь моего сына в дом другой женщины.

– Афи…

– Не произноси мое имя! И не смей называть наш брак соглашением. Я – твоя жена! Твоя семья взяла меня тебе в жены. Все твои родственники засвидетельствовали, отец Виздом засвидетельствовал. Я – твоя жена!

– Это не значит, что я не могу завести вторую жену. Пожалуйста, будь благоразумна, Афи.

– Благоразумна? Ты – грешник. Ты – лжец.

– Я никогда тебе не лгал. Никогда не обещал ее бросить. Никогда.

В ту ночь он спал в комнате для гостей. На следующее утро я сообщила ему о своем желании развестись.

Мы стояли на противоположных концах кухни, прислонившись к столешницам. Почувствовав напряженную атмосферу, миссис Адамс и ее помощница сочли за лучшее удалиться. Было воскресенье, и мама ушла в церковь, взяв с собой Селорма. После вчерашнего я успокоилась – или скорее вымоталась из-за бессонной ночи, проведенной в раздумьях: о том, что делать дальше и как мое решение повлияет на нас с сыном. Сколько я ни старалась, душа продолжала бунтовать от перспективы жить в браке с Эли и второй женой. От мысли о них двоих в одном доме меня бросало в жар, а голову сверлила тупая боль. К тому времени, как первые солнечные лучи просочились в спальню, я приняла решение: лучше жить без него, чем делить с ней.

– Я хочу развестись, – тихо сообщила я.

– Развестись? Ты серьезно? Из-за этого?

Недоумение Эли меня удивило и разозлило. Выходит, он в самом деле ждал, что я буду спокойно сидеть и безропотно приму все его условия?