Нова Свинг - [6]

– Ну чем тебе помочь, солнышко?

– На этот раз он совсем умер, – выпалила Ирэн.

– Не могу поверить, – отозвалась Лив Хюла. И тут же подавила нахлынувшие внутри чувства, стараясь отстраниться от этого факта. Но Ирэн продолжала бессвязно повторять снова и снова:

– На этот раз он совсем умер, и всё.

Трудно было это переварить. Ирэн схватила руку Лив Хюлы и прижала к своей щеке.

– Я так думаю, – сказала она, – мужики по большей части абсолютно не приспособлены к жизни.

Лив Хюла на это ответила:

– Я тоже всегда так считала.

Тут Ирэн снова ударилась в слезы и полезла в несессер за зеркальцем.

– Особенно лучшие из них, – всхлипывала она.

Когда через некоторое время явился Антуан и попробовал ее разговорить, она извлекла из своего вида максимум возможного. Толстяк купил ей напиток под цвета ее одежды – розовый и желтый, и сообщил, что пойло это в почете на какой-то захолустной планетенке в пятидесяти световых ниже.

– Я там была, Толстяк Антуан, – ответила она с грустной усмешкой.

Исходная Ирэн, думала она, не умела толком справляться со своими проблемами. Она бы сейчас сидела, раскачиваясь на кровати, слушала дождь и пыталась собрать себя в кучу. С другой стороны, амбиций у той Ирэн было предостаточно. Звезды гало манили ее, как неоновая реклама: Тут обуви выше крыши. Когда она покупала пакет Моны, портняжка ей пообещал, что волосы всегда будут пахнуть шампунем из перечной мяты. Она порылась в каталогах, затребовала эту опцию, и портняжка ее активировал. На улицах Саудади такая особенность прибавляла ей много очков.

– Я там была, – говорила она Антуану, позволяя толстяку наслаждаться ароматом перечной мяты, – и я так рада встретить человека, который там тоже побывал…

Антуана, как и любого мужчину на его месте, это заявление приободрило. Когда Ирэн прикончила свой напиток, Антуан попытался усладить ее историями о местах, которые он посетил в бытность свою пилотом-ракетчиком. Но Ирэн во всех этих местах тоже побывала, – и во множестве других, подумалось Лив Хюле, – так что Толстяк Антуан не нашел ничего лучшего, как заказать ей еще один дешевый коктейль. Лив наблюдала за ними на расстоянии, и ей было абсолютно все равно, чем кончится дело: у нее свои-то мысли выгорели дотла. В конце концов даже Антуан протумкал настроение. Утащив за собой стул, он возвратился к наблюдательному посту у окна. Который час? И как так получилось, что он тут застрял? Он обозрел Стрэйнт.

– Уже день, – заметил он. И добавил ворчливо: – Я этого чувака в натуре уважал, вы знаете?

Тем временем мимо бара ожившей моделью из статической механики струился кошачий поток, не ослабевая и не утончаясь, а потом внезапно выключился, и Стрэйнт снова опустела. В портняжной лавке напротив сливали в канализацию белки, составлявшие некогда тело Джо Леони.

* * *

В гражданском космопорту громоздились выше крыш полускрытые туманом круизные корабли; по узким улицам с высокими домами двигались рикши и татуированные ребята, перевозя туристов из нового кафе «Аль-Актар» в Манитаун, из Церкви на Скале в Рок-Церковь,[5] а вокруг вились вуалями и колыхались обрывками теневые операторы, нашептывая:

– …зрелище, которое пожелает увидеть каждый, дискурс противоположностей…

К восьми часам весь город Саудади наводнили шубки цвета меда или конского каштана, скроенные так, чтобы развеваться на ветру подобно легкой ткани. Что это за деньги? Откуда? Из-за пределов планеты. Корпоративные деньги. При всей жестокости производящей их торговли трудно было отрицать, что одеяния эти красивы, а обладательницы роскошны.

Вскоре после того, как последний кот исчез в городских дебрях, в бар вернулась клиентка Вика.

Вик вернулся грязным, а она – чистой. В ее облике нельзя было заметить никаких перемен, разве что плечи чуть обвисли, а лицо застыло. Она не вынимала рук из карманов шубки. Из одежды ничего не пропало, но голову она держала аккуратнее прежнего, неотрывно глядя вперед, словно у нее болела шея, а может, что-то постоянно маячило на краю поля зрения. Язык тела ее стал неясен. Она осторожно устроилась за столиком у окна, закинула ногу за ногу и тихо попросила принести ей выпить. Посидев немного, сказала:

– Я хотела бы узнать, не может ли тут кто передать тому человеку остаток причитающихся ему денег.

Антуан радостно подался к ней.

– Я могу это сделать, – предложил он.

– Нет, не можешь, – предостерегла его Лив Хюла. Женщине в шубке она сказала: – Вик – дешевка, он тебя там умирать бросил. Ты ему ничего не должна.

– И все же, – настаивала женщина, – я думаю, что он заслужил свои деньги. Вот они. Ну и потом, так же честно будет. – Она продолжала неотрывно глядеть прямо перед собой. – Я, пожалуй, удивлена тем, как неприятно это.

Лив Хюла отдернула руки.

– Почему они сюда приходят? – спросила она Толстяка Антуана, понизив голос. Не успел он ответить, как она продолжила: – Бросают уют и безопасность корпоративного тура и являются сюда, в бар. И всегда за нашим Виком.

– Эй, – сказал толстяк, – ну Вик же хороший парень.

– Вик – клоун, Антуан, как и ты сам.

Антуан поднялся было с таким видом, словно намерен оспорить это обвинение, но лишь передернул плечами. Клиентка Вика улыбнулась ему слабой ободряющей улыбкой, но затем отвела взгляд. На пару мгновений растянулось молчание, затем скрипнул отодвинутый стул, и у столика, где разворачивались эти события, возникла Ирэн-Мона. Ее маленькие полиуретановые туфли зацокали по половицам. Вытерев слезы, она полезла за помадой. Она уже пережила утрату Джо Леони. Куда теперь ей инвестировать свои солидные запасы жизненной энергии? Перед Ирэн, как согласился бы каждый, простиралось будущее, притом превосходное, приятное. У нее были свои планы, и тоже превосходные. Хотя, конечно, память о Джо еще на много лет задержится в ее сердце, потому что так пристало девочке, которой она себя знала.