Нотки кориандра - [8]

Конечно, исторические отношения между государствами оставались непростыми — ни один из османских правителей не посещал России, в отличие, скажем, от Парижа и других европейских столиц, куда султан Абдул-Гамид II неоднократно наведывался с государственными и частными визитами. И все же сегодня свои геополитические устремления Российская империя предпочитала реализовывать не путем военных действий, а через налаживание добрососедских отношений. Только в прошлом году посол Хусни-Паша получил в подарок из Кабинета Его Величества золотую табакерку с бриллиантом и розами за 1514 рублей, а его советник Али-Фероу-Бей был одарен перстнем с сапфиром.

Буквально неделю назад великий князь Сергей Александрович отправил в турецкую армию целый санитарный отряд Иверской общины из двадцати человек, чтобы лечить и выхаживать пострадавших в стычках с повстанцами. Это вызвало заметное раздражение в обществе, поэтому следом Главное управление Российского Отделения Красного Креста снарядило другой отряд — в греческую армию: если официально Россия и не могла поддержать авантюру полковника Вассоса[3], то симпатии простого народа традиционно оставались на стороне православных братьев, угнетаемых Портой.

«Кто? — недоумевал обер-полицмейстер. — Кому понадобилось раздувать в Петербурге международный скандал, явно грозящий дальнейшей экзальтацией общественного сочувствия? Кому и какая выгода с этого?»

— Разрушения значительные, — помолчав, вступил начальник штаба жандармов.

Август Рейнгольдович оставил свои размышления и обратил взор к генералу.

— По нашим расчетам, на восстановление потребуется месяца три, не менее, — продолжил Мезенцев. — На Ижевском и Тульском заводах производственные мощности сравнительно невелики. Я не сторонник резких высказываний, но программа перевооружения под угрозой срыва.

Жандармский генерал имел в виду план перевооружения армии трехлинейками образца 1891 года, принятый Советом по обороне империи. К середине следующего года предполагалось поставить в войска 2 миллиона новых винтовок, для чего из бюджета Военного ведомства было ассигновано свыше тридцати миллионов рублей, включая расходы на производство патронов и пороха.

— Турецкий след, говорите? — задумчиво произнес обер-полицмейстер.

Он подошел к генералу.

— Анатолий Францевич, заклинаю: ищите настоящих преступников. Верить в участие турков в Сестрорецком взрыве я решительно отказываюсь. Есть в этом деле какая-то другая сила. Цели ее нам пока неясны, но уверен — скоро они проявятся. Нельзя терять ни минуты.

В это время в квартиру убитого Лундышева вернулся возбужденный Жарков. Мебель в гостиной была сдвинута, дворники сворачивали испачканный кровью ковер. Вдова находилась здесь же. Не касаясь спинки венского стула, она сидела с безупречно прямой спиной и неотрывно смотрела в окно, пережидая, пока комнату не освободят от следов убийства.

Жарков велел работникам обождать в передней.

— Сударыня, где портфель вашего мужа? — спросил криминалист без лишних вступлений.

— Портфель? Какой портфель?..

Вдова медленно обернула лицо к Жаркову. Казалось, мыслями она была далеко отсюда, и вопрос вынудил ее вернуться в горькую действительность.

— Зачем вы мучаете меня? — Подбородок женщины дрогнул, и из глаза капнула слеза.

— Понятно, — нетерпеливо проворчал Петр Павлович и указал на дверь в соседнюю комнату: — Кабинет?

Вдова, как завороженная, проследила за направлением руки недоумевающим взглядом. Не дожидаясь ответа, Жарков распахнул дверь.

Осмотр ничего не дал. Петр Павлович вернулся в гостиную.

— Ваш муж пришел со службы с портфелем. Где он?

— Его убили, — тихо произнесла женщина.

— Портфель! — возвысил голос криминалист, не в силах побороть охватившее его волнение.

Лундышева замолчала, с удивлением глядя на разгоряченного господина.

Жарков отправился в столовую, потом побывал в спальне.

— В квартире есть сейф? — спросил он, не сумев обнаружить нужной вещи. — Может быть, тайник? Думайте, сударыня! Это очень важно.

— Александр Петрович не посвящал меня в служебные дела, — наконец подала голос вдова и опять оборотилась к окну.

Глава 6 В редакции

Ардов не удивился, застав главного редактора «Санкт-Петербургских ведомостей» за обновлением художественной экспозиции, которую он разместил в стенах редакции. Года три назад Клотов всерьез увлекся современным искусством и с той поры все доходы от издательской деятельности пускал на пополнение коллекции. Он был воинственным апологетом новых форм, и потому стены редакции украшали весьма экстравагантные полотна, которые нередко вызывали возмущение посетителей, приносивших в газету частные объявления. В конце концов Клотов выделил для приема визитеров отдельный закуток, куда определил наиболее традиционные по сюжету произведения, исключив обнаженную натуру и прочие вольности.

Сейчас глава редакции был охвачен поиском подходящего места для двух мраморных голов, которые предполагалось установить на выкрашенных белой краской подставках в виде невысоких античных колонн. Одна голова лежала в опилках в открытом ящике на полу, а вторую, обливаясь потом, таскал по залу щуплый длинноволосый юноша — помощник редактора Арсений Карлович. Столы в зале были сдвинуты, и рабочие носили колонны с места на место, приставляя к стене в разных местах по приказу начальника. Арсений Карлович водружал мраморную голову на подставку, а Клотов принимался кружить между столами, оценивая с разных точек местоположение; признав его недостаточно выразительным, он кричал «Нет!» и требовал освоения нового пространства.