Нострадамус: Жизнь и пророчества - [120]

Шрифт
Интервал
       Ждет слава ее моряков и солдат,
       Ей три сотни лет будут многие верить,
       Но луизитанец ей будет не рад.

ЦЕНТУРИЯ XI, ЦЕНТУРИЯ XII

Центурия XI
1. Быть трем городам в отвратительных язвах:
    Чума настигает Минье и Манти!
    Уж фурией к Эксу несется зараза,
    Разбою Фоценса открыты пути.[159]
2. В фаготе сокрыты солдатские марши.
    Раз рвут беспорядки Вильфранш и Миньон.
    Нет! В мельницах, в неводе дух бунтарей не погашен!
    Король! Защищайся от новых времен!
Центурия XII
1. Повсюду пожары с клубящимся дымом,
    Поднявшие бучу — в больших синяках.
    Прованс мой! Несчастья неистребимы!
    У нас фанатизм не меркнет никак.
2. Лион окружен Монтлуелем и Веной,
    Стал труженик жертвой больших грабежей.
    Гасконцы помочь собиралися силой военной,
    Но близ Пуатье застревали уже.
3. Весь Кипр под угрозой свирепого штурма,
    Развалины хлещет слезой, как дождем,
    Флот турок и мавров и дерзок и буен,
    Но скалы не мирятся с грозным вождем.
4. Разрушена молнией башня Эгеза.
    Два тела не дружат с единой главой.
    Здесь надвое поле разделят бездушье и дерзость,
    На злого четыре поднимутся в бой.
5. Свой кров и свой град проклинают потомки,
    Раз власть попирает нещадно закон.
    Срывается с мест горожанин, ругаяся громко,
    В бродягу теперь превращается он.
6. Отчаянный герцог сражается с принцем,
    Две наших династии бьются за трон,
    Ведь в каждой провинции кровь будет литься,
    Свет меркнет под натиском черных времен.
7. Поверь, что раздоры начнутся в Марселе,
    Бьет дикое пламя из новых идей.
    Над миром мятежные гимны летели,
    И все человечество гибнет везде.[160]
8. Трубины, мятеж и война жизнь изранят,
    Иллюзии скроют великий обман,
    Зов труб у Шато смешан с грубою бранью,
    И сходит на землю преступная тьма.
9. Забьются сердца, Лангедок содрогнется,
    На каждый удар — тысячекратный ответ.
    Пусть страх по земле далеко разольется:
    В Гаронне, в Жиронде волнения нет.
10. Итак, реформатора ждите в Айове,
     А в Лемоне дальняя плещет волна,
     Обычаи предков сменяются новью,
     Оковы иль счастье теряет страна?
11. Из кратера вырвется адское пламя.
     Пусть реки с ручьями зальют это зло!
     Я Франции правду столетий оставлю на память,
     Раз смерть рушит замки и храмы крылом.
Рекомендуем почитать
За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.

Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.

В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.

Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .

Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.

В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.