Нострадамус: Жизнь и пророчества - [113]

     Пусть жесткого Бог на суде устрашит.

92. Не сменишь его нашей прежней короной:

     Он с армией как император и бог.

     Солдат его в дальней стране погибает и стонет,

     Вернувшийся вновь разорит свой чертог.

93. Он умер, семь месяцев правив прелатством,

     И в схизме позднее был изобличен.

     Правитель Венеции строил и мир и богатство,

     Семь месяцев ведая светлым лучом.

94. У озера смелое слово низвергнут

     И кто воспрепятствует планам врага?

     Медлительность станет крушеньем безмерным,

     И грабят албанцы испанцев в горах.

95. Отступников скоро посадят в темницы,

     Сурово связав по ногам и рукам,

     Под знаком креста будет вера двоиться,

     Фанатик с еретиком бьются века.

96. Я знаю, что часть синагог опустеет.

     Библейским легендам сломают крыло.

     Но только мученья и слезы евреек

     Нельзя превращать в исторический лом.

97. Судьба переменит военную славу.

     Посеявший штурмы руины пожнет.

     В цветах — берега: трех детей учат плавать,

     Сквозь уголь и горе весна прорастет.

98. Прольется в восстаниях кровь духовенства,

     Кощунства грозят затопить города.

     Развалины храмов, как вестники бедствий,

     Но истинный свет не умрет никогда.

99. Пусть знают, что папский престол передвинут

     По воле сомнительных трех королей,

     В том Кесарь, не дух христианства, повинен,

     Но дух этот выше великих смертей.

100. Знать будет низвергнута: снизу придет верховодство,

       Возрастут и мощь и мозг армий в грядущих веках.

       Жизнь можно утратить шутя и бороться за правду непросто.

       Гряди: изобилье у голода с чашей без влаги в руках.

Катрены-двойники ЦЕНТУРИЯ VIII [135]

Когда ожиданья многих обманут,

Народ реформаторам грех не простит.

Воздушные замки в декретах завянут,

И сор от иллюзий по свету летит.

Возможен ля искренний мир между ними,

И кто из них выше — монарх или Господь?

Богов отвергают земные кумиры,

Дух Божий в монархе святит нашу плоть.

Народ вызывает и ужас и жалость.

Простой человек обманул сам себя.

Сражаются стаи волков, зубы яро оскалив,

В содружестве всех, никого не любя.

Трибуны лелеяли ропот народа,

Внушая, что Бог будет против него.

Не всем негодующим это в угоду,

Раз добрых деяний не видно кругом.

Надежды на помощь все крепнут и крепнут,

Но, Господи, сколько ж приходится ждать!

Ведь силы народные блекнут и меркнут

И многим приходится долго страдать.

Ну что ж! Будет рад иностранный правитель,

Что Вену и Австрию с войском займет.

Трибуны, солдаты, остановитесь!

Пусть яростный гнев ваш скорее пройдет!

ЦЕНТУРИЯ IX

1. Все письма — призыв к коренным переменам,

    Бурэ, переводчик, их взял со стола, —

    И здесь демагог с краснобаем тому набьют цену,

    Кто множество благ всем своим обещал.

2. Скорее, скорее, скорей уходите!

    Из Монт Авентайна разносится зов,

    Колонья с семьей! С Аримини и с Прато бегите!

    Здесь жизнь насыщают страданья и кровь.

3. Ведь из ничего[136] вспыхнут бури в Равенне,

    Бунт сильных пятнадцати душит Форнез,

    А в Риме пожары и кровь благоденствия сменят,

    Ведь два двухголовых уродца окрест.

4. Могущество двум дано выборной властью,

    Изгнанник отброшен в позорную тень.

    Разграблен весь дом и повсюду несчастья,

    И в нови колышется пасмурный день.[137]

5. Из третьих рядов он продвинется в первый,

    Опорой ему станет сброд, а не знать.

    Тиран оккупирует Пизу и Люкку, наверно,

    Громила с низов мог людей усмирять.

6. Полки англичан наводняют Кайену,

    И здесь аквитанцы присвоили власть.

    Ну как, Лангедок, хороши перемены?

    Вот барбоокситанцев намерены звать.

7. Злой дух обитает в старинной гробнице.

    Открывший — захлопни ж, захлопни скорей!

    Но поздно, и бедствию дали разлиться,

    И лучших оно не щадит королей.

8. Никто не уйдет от возмездия свыше,

    Сам Бог покарает волчат и волков.

    Отца принц убил, и потомки об этом услышат,

    Цени ж Тайнописцев минувших веков!

9. Мистический свет виден в храме Весталок,

    Останки колонн, точно мачты затопших судов.

    Тень девочки с лампой в руках пробежала.

    Низмесцы! Разлив сокрушает ваш кров.[138]

10. Монах и монашка у трупа ребенка,

     Чье тельце стекольщик случайно нашел…

     К военному лагерю с Фойкса проложены тропки,

     Готовься, Тулуза, принять эту боль.

11. На смерть осужден был совсем невиновный,

     И зрелище казни пьянило людей.

     Потом здесь чума разжигала жаровни,

     И судьи бежали отсюда скорей.

12. Кому серебро этих статуй вернули?

     Диана с Меркурием видят озерное дно,

     Рыбешки над старым сосудом блеснули,

     И золото в нем никому не сдано.

13. Бежали они из темницы салонской,

     Свирепый болоньец, моденские два,

     Костер с Буранкоза открыл их тряпье и обноски,

     И ночью всех видно у скользкого рва.

14. Готов для преступников чан над Равенной,

     Чая с медом, с оливковым маслом, с вином.

     Живьем в нем кипеть будет всякий повинный:

     Семерка предстанет в Бордо пред судом.[139]

15. Парпан не сумеет помочь кардиналу.

     Куда же, куда непокорным бежать?

     Три мирных и немощных пять устояли,

     Бургонский прелат может их поддержать.

16. Блеск молний одобрят лихие созвездья,

     Тот блеск омрачит центр Майенских лесов.