Ностальгия - [50]

— Нам про Англию и разные такие места все уши прожужжали. Ну, мы и подумали: да гори оно все синим пламенем, съездим да посмотрим. Все знакомые здесь уже побывали. Поглядим, из-за чего все на ушах стоят.

— Отпуск за длительную службу.[67]

— Дети выросли. Гленис, старшенькая, в июне замуж вышла.

— А у меня в загашнике деньжат поднакопилось.

Дело понятное.

Джеральд обернулся к Борелли.

— Должно быть, это невыносимо — чувствовать, что никогда не сможешь никуда выбраться, даже если захочешь. Я бы, наверное, с ума сошел. Вот меня всегда тянуло уехать. А в последнее время кошмары мучают: снится, будто я умер и меня хоронят под камнем в чужой стране. Не понимаю, к чему бы это!

— После всего, что мы видели, осознаешь, как нам чертовски повезло, — объявил Дуг, отставляя стакан.

— Я уже побывала в большинстве стран, везде, кроме Тибета. Но, как выяснилось, всегда находится что-то новенькое; что-то, что я в прошлый раз упустила.

Да, это верно.

— Перпетуум-мобиле, а, Шейлочка?

Некоторым людям доверять нельзя. Мужчинам, в частности.

Рано или поздно тебя непременно предадут. Этак непринужденно, легко, как нечего делать — раз, и ударят.

— Эйфелева башня была закончена в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, — рассказывал Кэддок. — Тот же самый конструктор работал над статуей Свободы.

— Может, и на них посмотреть доведется…

Именно.

— А я бы предпочла Ниагарский водопад. Говорят, это нечто потрясающее.

— Спасибо Леону. — Все обернулись к Гвен. — Ему хотелось всласть пофотографировать. Ну, как видите. И сама идея группы нам пришлась по душе. Мы считаем, группа у нас подобралась очень приятная.

— Я вам вот что скажу: в Сингапур ни за что не ездите, — встрял Гэрри. — Меня там просто наизнанку выворачиваю.

— Я слышал, это идеально чистый город.

— А в моем путеводителе написано иначе.

— Не могу не отметить, что в самых экзотических местах грязь обычно царит жуткая. Помните эту смердящую Африку?

— Вот уж куда ездить вообще не стоило. Мне там было ужас до чего неуютно.

Гэрри рыгнул.

— А ну, не лапай!

— Одно скажу, — продолжал Гэрри, наполняя очередной стакан. Не рассчитал: пиво перелилось через край. — Ихнее пиво — не мой кусок радости. Вы такую водянистую дрянь пили когда-нибудь? Я слыхал, что все так, да только не верил.

Вайолет скорчила гримаску.

— Ой-ой! Вечно ты жалуешься.

— Да иди ты!..

Луиза улыбнулась широкой улыбкой балерины.

— Больше всего на свете я люблю путешествовать. Теряешь ощущение времени. Знакомишься с самыми разными людьми.

— А у вас не складывается впечатления, что вдалеке от родных мест, в огромном городе вроде этого, можно делать много всего такого, на что обычно не отважишься? — предположил Борелли. — Мы — анонимны, мы — обособлены. Порой мне кажется, что со мной просто не может случиться ничего дурного; я волен поступать так, как вздумается.

Луиза наблюдала за ним поверх стакана.

— То есть я хочу сказать…

— Где бы я ни находилась, я везде остаюсь самой собой, — твердо отчеканила миссис Каткарт. Она всегда подозревала худшее.

Они утратили ощущение времени. Они и смотрелись, и чувствовали себя отъединенными от основной части населения — как бы на отшибе. Их стулья образовывали замкнутый круг, регулярно разрываемый резвым официантом, который припадал на одну ногу — и мог в синих пальцах одной руки унести целых шесть стаканов.

— Сто лет не была в хорошем театре! — объясняла Вайолет.

Рядом с нею Кен Хофманн созерцал пятнышко на потолке, барабаня пальцами по губам. Однако ж с ответом он не замедлил:

— За меня сборщик налогов платит.

— Кен! Тебе же так хотелось посмотреть на картины и музеи!

— Да, но были и другие причины, если потрудишься вспомнить. — И пояснил остальным: — Моя жена страдает провалами в памяти. А может, притворяется. Есть и другие причины поехать за тридевять земель, в частности налоги; ну да не буду смущать Луизу. Уж я такой; верно, жена?

— А вот и профессор! Присаживайтесь, присаживайтесь. Мы как раз о вас говорили. Мы про вас все знаем.

Ха-ха.

— Ничего подобного, — поспешила успокоить его Саша. — Где вас носило? Я вам и место заняла.

Согласно документации по безопасности, броская южноамериканская авиакомпания P*** N*** («Только без имен, пожалуйста!») снова возглавила список в градации количества катастроф на километр. Цифры выглядели просто устрашающе. Седьмой год подряд! P*** N*** попыталась замолчать информацию. Не преуспев, стала ссылаться на особые погодные условия над Андами, великолепный полуденный свет, на область распространения кондоров и низкое качество москитной сетки в некоторых городах промежуточной посадки. Возможно, все они и впрямь внесли свой вклад, но повсеместно признавалось, что картину искажают иные факторы — в отрасли именуемые «невидимыми».

Компания Р*** N*** начинала как мелкий перевозчик: камни для столичных музеев, тропические рыбки, малость кокаина — когда инверсионного следа никто в глаза не видел, а сама мысль о реактивном двигателе и звуковом барьере вызывала разве что смех. Примерно тогда Р*** N*** рано добилась устойчивой рентабельности благодаря чартерным услугам в поисках пропавшего исследователя полковника Фосетта.