Нормандия - Неман - [39]
Было невыносимо смотреть на эту смертельную борьбу, развертывающуюся у них на глазах. «Это просто дурной сон, сейчас все мы проснемся…» Он ничего не мог поделать со своими дрожащими руками…
— Дай мне микрофон, — сказал Сарьян.
На его вдруг окаменевшем лице теперь не было написано ничего, кроме сконцентрированной, почти яростной воли.
— Буасси! — вызвал Сарьян. — Я — Сарьян! Ты меня слышишь?
— Я — Буасси. Слышу. Ведите меня.
— Буасси, слушай меня. Я знаю, что Иванов с тобой. Ты слышишь? Приказываю тебе прыгать. Я, Сарьян, приказываю тебе прыгать.
— Нет, — ответил Буасси.
Сарьян отнял микрофон от губ, посмотрел на него, словно это было какое-то удивительное сказочное существо, которого он никогда раньше не видел, и нетерпеливо протянул микрофон Марселэну.
— Веди его, — сказал он тихо, — что ты можешь сделать?..
Невероятный диалог возобновился. На земле слышали только голос майора, твердый и спокойный, что совсем не соответствовало выражению его глаз. Буасси были необходимы эта твердость, это спокойствие. Если у него оставался хоть какой-нибудь шанс, то он заключался именно в этом. «Як» снова направился к посадочной полосе.
— Он не сядет… — сказал Леметр.
Это был не вопрос, а утверждение. Бенуа и Вильмон ничего не ответили. Все трое, подняв глаза к небу, застыли, словно пригвожденные к земле.
«Что сделал бы я на его месте? — думал Леметр. — Верно, то же, что и он. Не думаю, чтобы я смог прыгнуть. А в общем не знаю. До каких пределов можно владеть собой в таких невероятных случаях? Но прав ли он?
В этой беспощадной войне — можем ли мы не быть беспощадными? Нужно победить, жизнь Буасси помогает добыть победу. Но чью победу? И зачем? Ведь если разобраться, то все, что теперь происходит, — это победа фашистов, потому что они заставили нас взяться за оружие и стать такими же беспощадными, как они. И все же, пожалуй, я бы не прыгнул… По крайней мере надеюсь…»
«Умереть так, — думал Вильмон, — о нет!.. Умереть, сражаясь, умереть, повергнув на землю противника, но не так, в окружении друзей, которые смотрят на тебя и ничем не могут помочь! Господи! Сделай, чтобы я умер не так… Не так…»
«Прыгай, Буасси, — думал Бенуа, — прыгай* Буасси!.. Не нужно бесполезных жертв, никогда! Ничто не может спасти Иванова, потому что посадка — это смерть. Вы оба сломаете себе шею. Ни за что. Прыгай, Буасси. Спасайся. Это война убийц, а не рыцарей. Прыгай же, ради бога!»
Буасси промахнулся. Он пдршел поперек посадочной полосы. Марселэн прокричал ему об этом. Буасси дал газ. «Як» задрал нос к небу. Потом все пошло очень быстро. На полных оборотах мотор заклинило, самолет, потеряв скорость, клюнул носом, прошел через вертикаль и, падая вверх шасси, разбился, охваченный пламенем.
Их похоронили вместе. В этот день лето, казалось, было одето в цвета осени. Французские летчики несли гроб Иванова, покрытый красным знаменем со звездой, с серпом и молотом. Русские шли рядом, они несли гроб Буасси, покрытый трехцветным знаменем Франции. Сзади шагал генерал Комаров, по обе стороны от него — Марселэн и Синицын. Пилоты, механики, весь персонал базы шли за ними в глубоком молчании. Леметр думал о том, что еще никогда не слышал он такой тишины. Оркестр Восемнадцатого гвардейского полка играл похоронный марш, красивый и протяжный, но и его приглушенные звуки, будто обтянутые крепом, казались частью тишины. Они были как бы ее составной частью, придавали ей свой смысл, свой трагизм. За могилой стоял взвод солдат с винтовками «на плечо». Никогда, никогда Леметр не осознавал до такой степени непоправимость утраты.
Генерал Комаров сделал шаг вперед, за ним Кастор. Комаров говорил таким же чужим голосом, какой Кастор уже слышал однажды, когда генерал сообщал о смерти Тарасенко. Кастор, с побледневшим лицом, переводил.
— Лейтенант Анри де Буасси и старший механик Иванов, — говорил генерал, — вместе сражались и погибли в борьбе за одно и то же Дело, за мир и независимость своих народов. Пусть они мирно спят рядом в этой земле, которую они вместе отвоевали у врага.
«Да, это правда, — думал Бенуа, — отвоевали. Фрицев гонят домой. Они еще кусаются, но отступают. Они уже не смогут остановиться. Маркиз! Каждого сбитого мною фрица я буду дарить тебе!»
На веревках гробы опустили в могилу. На советской земле общий памятник соединит последнего из Буасси с его другом Ивановым. В один горький день узнает Галина… И старый господин, который охотится на тетеревов. А та, которая так похожа ça его единственного сана, будет срывать розы на западной стене, силясь устоять перед искушением исчезнуть в темной глубине пруда… Но сегодня их смерть принадлежит только их товарищам… Солдаты произвели салют. Тихо-тихо вновь заиграл оркестр. Это была знакомая Леметру, красивая и печальная мелодия, напоминавшая о выжженной земле, сожженных селах, сгоревших самолетах, обуглившихся трупах людей. Время от времени в великую печаль этих звуков врывался порыв неистовой силы. «Они мертвы», — плакали скорбные звуки. «Мы отомстим за них», — отвечала песнь гнева.
Бенуа вспомнился мрачный пригород его юности, где он слонялся по пустырям; спрятав ранец где-нибудь под откосом, он убегал туда, где росла чахлая трава и валялся мусор. Улицы уходят вдаль, они окаймлены серыми домами, в окнах которых сушится белье. Куча маленьких братьев И сестер, больная мать, пропавший без вести отец… Бенуа принял все это на свои плечи, и каждые две недели, когда он приносил получку, мать говорила с восторгом:
«Туча» явилась откликом на самую актуальную проблему современности – угрозу атомной войны. На страницах повести развертывается глубокая человеческая трагедия. Жертвой испытаний водородной бомбы оказалась дочь американского миллиардера, нефтяного короля, одного из непосредственных вдохновителей создания этого оружия массового уничтожения.История Патриции Ван Ден Брандт по-настоящему волнует читателя, как волнует участь жителей Хиросимы и Нагасаки.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.