Норби - [131]

— Что это? — негромко ахнула Фогель, явно забыв об извращенце-Бодлере.

Я посмотрел направо.

Свет солнца отогнал тень. Там, где только что клубилась чернота, проступил неровный скальный гребень. Под ним — обрыв, словно твердь с размаха рассекли тяжелым тесаком. На миг почудилось, будто на рваной поверхности видны жилы застывшего металла. Это продолжалось недолго, взгляд лишь скользнул, цепляясь за выступы и трещины — и все вновь покрыла тьма. Осколок неведомого исчезал среди равнодушных звезд.[55]

— Наши такое встречали, — не слишком уверенно заметил Жак Бенар. — Возможно, в Солнечной системе существовала еще одна планета, это — ее обломок.

Фогель обернулась, провожая взглядом уходящую тень, а я, наконец, пойм ал-таки главное. Встречали! Клементийцы вышли в космос, поэтому они и прилетели к нам, а не мы к ним. Летчики рассказывают, что в воздушном бою высота — чуть ли не главное преимущество. Надо брать не только их оружие и технологии, важно перехватить стратегию. Космос! Сейчас мы свалимся на Британию сверху, и никакие их «Харрикейны» нам не помеха. Нужны ракеты, нужны воздушные корабли, мы должны сами выйти в космос! И не через полвека, а прямо сейчас. Это не менее важно, чем обогащенный уран. Если из него все-таки слепят супер-бомбу, ее надо влепить точно в цель. Самолет можно перехватить. А ракету? Из-за облаков, внезапно, как снег на голову. Как Смерть на голову.

Я отогнал миражи и вновь поглядел на холодные безмолвные звезды. Вот оно! Космическое измерение, пока еще недоступное землянам. Кто первым им овладеет, тот победит. А что у нас есть? Национальный консультативный комитет по воздухоплаванию, энтузиасты, запускающие в год по самодельной ракете. Мало, мало! Но мы — страна эмигрантов, мы — «Мейфлауэр», у нас живет сотня национальностей, пусть будет и сто первая — клементийцы.

А я еще морщился, когда колобок требовал себе преференций! В состав Штатов следует включить еще один, и называться он будет — Новый Тауред!

— Спуск! — не без радости в голосе объявил профессор, и я лишь кивнул в ответ. Все идет правильно, надо лишь добраться до Вашингтона, войти в кабинет ФДР и убеждать, убеждать. Убедить!

Звезды исчезли, впереди — белые облака на фоне прозрачной синевы. Мы — тоже «Мейфлауэр», мы прокладываем путь.

* * *

Когда дышать стало легче, а небо начало приобретать привычный цвет, я оторвал голову от сиденья и облегченно вздохнул. Перегрузки вещь неприятная, но можно перетерпеть. Кажется, все в порядке, боевой экипаж жив и здоров, вот только колобок.

Я видел только его спину, но и этого хватило. С профессором определенно что-то не так, ерзает, сутулится, дергает плечами. Интересно, что там на его экране? Тяжесть давила, но я все-таки попытался привстать, насколько позволяли ремни. Увидел, однако ничего не понял. Линии, какие-то точки. Стоп! Раньше точка была только одна!..

— Засекли, — тусклым голосом проговорил профессор, и я понял, что замечтался. Не помогло! Пусть и внезапно, пусть и снегом на голову. Клементийцы летают в космос не первый год.

Резко загудел зуммер, Жак Бенар обернулся. Белое, словно мел лицо, пустые глаза.

— Они перехватили управление. Могу перейти на ручное, но тогда. Тогда нас собьют! Уничтожат!..

Я поглядел на Фогель. Глаза прищурены, сжаты губы. Никакого Бодлера, рядом со мной снова Мухоловка.

— Анна! — шепнул я.

Она ответила почти сразу, не думая.

— Примем бой на земле.

Я кивнул, соглашаясь. В небе «такси» беззащитно.

— Без паники, профессор. Главное, не спровоцируйте, не дайте нас сбить. Здесь есть радиопередатчик?

Блокнот и автоматическую ручку я всегда ношу с собой.

Бенар начал возиться с кнопками и переключателями, а я стал вспоминать нужные цифры. Главное, чтобы поняли от кого, остальное можно и открытым текстом.

— Вот они! — выдохнул Антек.

На миг я отвлекся, чтобы увидеть мелькнувший среди синевы черный хищный силуэт. «Они» — значит, «он» не один, но я не стал всматриваться и вновь уткнулся в блокнот. Волна, позывные. Текст? «Атакованы над Британией, прошу вмешаться». Коротко и ясно.

Оторвав листок, перебросил его колобку.

— Передавайте! Как можно дольше, пока не начнут глушить.

— Вызываешь кавалерию? — шевельнула губами Фогель. — Думаешь, прискачут?

Я улыбнулся с самым беззаботным видом.

— Куда денутся?

Мало ли куда? Радист отвлечется на кофе, его начальник отправится с супругой по магазинам в служебное время, я мог ошибиться в какой-то цифре или букве.

Глушить нас принялись быстро, но Бенар все-таки успел отправить радиограмму и даже продублировать. А затем, словно в ответ, синеву за иллюминаторами рассекла белая молния.

— Сердятся, — усмехнулась Анна. — Но если еще не сбили, то не собьют. Она права. Бой будет на земле.

* * *

На посадку мы заходили в сиреневых сумерках. Внизу расстилалась неровная степь, а впереди белела полоска заката.

— Мы над Девоном, — сообщил колобок без всякой радости. — Самая глушь, никто и не заметит.

— Девон? — откликнулся с заднего сидения Антек-поляк. — Девоншир? Там, где собака?[56]Анна негромко рассмеялась, а я рассудил, что профессор прав. Над Лондоном нас могли бы увидеть, а среди вересковых пустошей чужих глаз нет.