Нонсенс - [3]
- Я тоже очень рад был тебя видеть, - как-то сонно говорит Кязым. Передавай приветы дома... Всего тебе хорошего... - "Иди, сукин сын, чтоб тебе ноги обломать по дороге и не дойти до твоей лакейской работы! Всю жизнь был лизоблюдом и лакеем, лизоблюдом и подохнешь".
- Будь здоров!
- Будь здоров!
И старики пошли каждый своей дорогой. Кязым с вконец испорченным настроением, проклиная Мамедгусейна и не зная теперь куда себя деть, а Мамедгусейн, напротив, с приподнятым настроением оттого, что сумел испортить его своему давнему недругу, и, бодро вышагивая, давал себе слово как можно чаще видеться с Кязымом и по мере сил портить ему кровь и укорачивать жизнь...
Как порой успокаивает нас случайный разговор с незнакомым человеком, ничего о нас не знающим и воспринимающим нас добродушно-спокойно, такими, какими кажемся мы ему с первого взгляда. Шофер такси, попутчик в купе поезда, пассажир, сидящий рядом в салоне самолета, иногда, кажется, лучше понимают и за короткое время общения глубже проникаются нашими заботами и тревогами, чем знакомые, приятели и даже родные, которым неприятности наши и, наверное, мы сами давным-давно надоели.
Кязым сидел на скамейке в одной из тенистых аллей бульвара и тихо беседовал с благообразным на вид старичком, читавшим до знакомства с Кязымом "Медицинскую га-" зету". Старичок при ближайшем знакомстве оказался профессором, доктором медицинских наук, теперь, последние два года, так же, как и Кязым, на пенсии, но не оставляющим научной деятельности и писавшим научно-популярные статьи в медицинские издания. Он так мило, непринужденно и ненавязчиво беседовал с Кязымом, перескакивая с одной темы на другую, поглядывая на Кязыма своими умными маленькими глазками, почти прикрытыми мохнатыми балкончиками бровей, выказывал природную сметливость и опыт в любой, самой далекой от медицины теме, что Кязым постепенно проникся к~ профессору большой симпатией и доверием и чувствовал себя в его обществе так, будто по крайней мере полжизни знает его и пользуется его дружбой. И вот уже, разоткровенничавшись, Кязым, забыв обычную осторожность, делится с профессором самым наболевшим, самым, казалось бы, личным, чего с ним очень давно не было в силу природной хитрости и нажитой осторожности, а профессор внимательно и участливо слушает, и глаза его становятся все грустнее, и лицо - все озабоченнее.
- Поверишь ли, - говорил Кязым, горестно качая головой, давая понять, что то, что он сейчас скажет, очень печально и он ждет от собеседника, что тот разделит с ним его печаль. - Поверишь ли, всю жизнь только и думал, что горбатился из-за этих проклятых денег, всеми правдами и неправдами зарабатывал, даже более или менее путной профессии ,не приобрел, клянусь честью... но всю жизнь, надо сказать, был на хороших должностях, хватка у меня есть, что правда, то правда, - внезапно вырвалось у Кязыма самодовольное бахвальство, но тотчас же он послушно вошел в прежнюю колею, как лошадь, с глаз которой на минуту сняли шоры, и она вдруг обнаружила, что мир гораздо шире, чем та узкая дорожка, по которой она везет фаэтон, и взбрыкнула, воли ей захотелось, но тут же ей снова надели шоры на глаза. - Ну что мне в деньгах, если жизни моей жене они не в силах были продлить, а детей моих смолоду я ими только испортил, постепенно настроил против себя, и теперь все только ждут не дождутся, когда я умру, думают, много у меня этих вонючих денег... Эх! Теперь ты понимаешь, как впустую потрачена моя жизнь, моя единственная жизнь, такая долгая, что, несмотря на крепкое здоровье, иногда мне кажется: зажился я на свете, пора и честь знать. Ты понимаешь?
В силу простого своего воспитания Кязым почти сразу же после знакомства перешел с профессором на "ты", и в силу своей интеллигентности профессор не стал осаживать его, подумав: "К чему? Ведь это гораздо естественней, чем если бы мы обращались друг к другу на "вы"; мы же оба старики, а что такое старики, как не те же дети, и разве не противоестественно, если вдруг два пятилетних мальчугана, познакомившись, станут называть друг друга на "вы"?" И профессор продолжал внимательно и сердечно слушать про все беды, которые Кязым вываливал из своей жизни перед ним, как орехи из мешка.
- И теперь я остался совсем один... - продолжал Кязым, где-то в глубине души мимолетно удивляясь, что вот он, Кязым, который, можно сказать, за всю свою сознательную жизнь ни с кем так не откровенничал, вдруг ни с того, ни с сего делится с этим незнакомым человеком самым наболевшим, сокровенным, но это удивление исчезло так же стремительно, как и появилось, не успев пустить корни в сознании Кязыма, и, по правде говоря, было неприятно ему, потому что приятно было говорить, выговариваться и выворачивать свою душу наизнанку перед незнакомым человеком - случайным собеседником, и он продолжал говорить, с удовольствием, однако сознавая, что, может, больше никогда не свидится с профессором и ему никогда не станет стыдно за свои неожиданные излияния. Остался один, - повторил Кязым. - Детей у меня все равно что нет, прости мне аллах... Я уже говорил тебе, им не я нужен, не отец, а деньги. Жены, которая одна была мне ближе всех на свете, тоже нет. Один я, и, умри я сегодня в своей квартире, не сразу даже хватятся, потому что не чаще чем раз в неделю приходит ко мне домработница прибирать в квартире. А больше никто почти и не заходит... Изредка только внуки зайдут, дать знать, что не забыли еще о своем старом дедушке. Вот она, моя жизнь... клянусь честью... - Кязым тяжело вздохнул, глянул в лицо профессора, заметил его неподдельно заинтересованный взгляд и стал рассказывать даже о своих недоброжелателях, которых нажил за долгую и неправедную жизнь, о Мамедгусейне, о частых, к сожалению, встречах с ним, после чего он долго не может восстановить обычное свое душевное равновесие. Все было, говорил Кязым, качая головой, печально усмехаясь, и анонимки писали друг на друга в вышестоящие инстанции, и угрожали друг другу, иной раз доходило и до кулачной расправы, и, конечно же, во многих случаях он, Кязым, бывал не прав, да и как тут все время оставаться правым - жизнь очень уж разнообразна, люди, окружающие тебя, разные, да и сам человек очень непостоянен, тоже меняется человек, одним словом, все было, много гадостей было в жизни, но ведь с тех пор столько лет прошло, пора бы и забыть все это гадкое, оставить его в прошлом, не ворошить, так нет же, не забывают, а Мамедгусейн, тот вообще озверел: вот уже несколько месяцев чуть ли не преследует его, вроде бы случайно встречаясь, покою не дает. Да, злопамятен человек, цепкая у него память на зло, ничего не поделаешь... Да что с других спрашивать, если родные такие же?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек, попавший в автокатастрофу за рулем на пригородной дороге, получил травму черепа и сотрясение мозга, впал в кому, и в беспамятстве возвращается в свою юность, которую проживает перед смертью так, как всегда желал и как ему не удалось прожить на самом деле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пожилой знаменитый писатель, потерявший много лет назад сына-подростка, утонувшего в море, долгое время живет с непреходящей болью в душе. Но время идет, и боль от потери единственного сына переходит в его творчество, которым он старается заглушить свое горе, и творчество его делается пронзительным, глубоким, ярким, очень интересным и в то же время очень востребованным. Он с головой уходит в свои дела, в свою славу, увенчанный и обласканный власть предержащими, он взлетает на вершину, становится знаменитостью и всеобщим любимцем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.