Ноль - [8]

– Красотка! – громче всех глумится Саша. – Тебе идет!

– Так и ходи всегда! – блеют Сеня и Тимур. – Секси!

То, что происходит, не смешно. Но меня оно не касается.

– Вы дебилы, вы знаете? – тихо сообщаю Саше.

– Не без этого, – соглашается он. – Но скажи, София: она что, не видела, во что вырядилась?

– Так ведь с этого года форма обязательна для всех…

– Ну и что? – ржут ребята.

Для фриков наша школа является филиалом ада на земле – Саша и его друзья напрямую к этому причастны.

Мысленно благодарю Соню за то, что, вечно стараясь соответствовать ей, я не выросла уродкой и неудачницей. Удобнее перехватываю рюкзак и собираюсь свалить, но приступ головокружения заставляет меня на пару секунд привалиться плечом к стене.

Черный взгляд мелькает и застревает на задворках сознания странной неопределенной тревогой. Верчу головой, но нет, показалось – Урода нигде нет.

* * *

До звонка меня все раздражает: слишком яркие лампы под потолком, химичка «с приветом», Алена, ожесточенно набирающая кому-то сообщения под партой, дождь за окном…

План мести Уроду сорвался.

А я тупо хочу есть и сейчас готова сожрать что угодно.

Срочно нужно отвлечься – достаю из рюкзака минералку без газа, делаю несколько глотков. В этот момент раскрывается дверь, и в проеме возникает Урод.

Химичка тут же начинает орать:

– Молодой человек, почему в пальто? Немедленно снимите его и сдайте в гардероб!

На манер эксгибициониста Урод распахивает черные полы и нагло смотрит ей в лицо. Все застывают, маркер из рук училки со стуком падает на пол.

Моя челюсть от удивления падает примерно с таким же стуком – на Уроде форменная клетчатая юбка!

– Как это понимать, Лебедев? – химичка в шоке пятится к окну, ученик пожимает плечами:

– Соблюдаю ваши правила. Пришел учиться. В обязательной для всех школьной форме.

– Сразу после урока объясните это директору… – гневно повелевает учительница.

Я потрясенно мотаю головой: он реально больной. Неадекват. Он опасен для общества.

По классу проходит ропот – ребята клянутся Уроду, что достанут его и уроют, но тот лишь спокойно проходит к своей парте на отшибе.

* * *

До конца урока смотрю в учебник и в сотый раз читаю одну и ту же строчку. Странная тревога снова заставляет сердце биться чаще, порождает сомнения и превращается в больную нелогичную уверенность: кажется, я знаю, чью юбку нацепил на себя Урод.

И мне просто необходимо опровергнуть эту догадку.

Со звонком срываюсь с места и быстро направляюсь в столовку.

Девочка-инвалид стоит у подоконника и пьет сок.

На ней подвернутые форменные брюки…

В груди что-то вспыхивает молнией и тут же гаснет – это ничтожество оказалось единственным из всех нас, кто совершил ради этой измученной девочки добрый поступок.

Глаза щиплет, и я отступаю назад.

Неужели он – воплощение всего самого мерзкого, дурного и уродливого – оказался способным на это?

Шесть

Уже пятница, конец недели.

Урод приходит и уходит в сопровождении Воробья, на переменах чаще всего просто сидит за своей партой и не отсвечивает, лишь отмороженно скалится в ответ на угрозы ребят да очень правдоподобно изображает, что я для него – пустое место.

Саша злобно скрипит зубами, но плана, как достать и отмудохать нового одноклассника, еще не придумал: сосредоточиться ему здорово мешают Наташа, с которой он постоянно обжимается по углам, и различные школьные мероприятия – он слывет активистом.

А школа полнится слухами, они растут в геометрической прогрессии.

Говорят, у Урода странные замашки – люди видели, как он ходил по коридору в пальто, но без штанов, как он зашел в женский туалет и вышел оттуда уже в юбке!.. Теперь все точно знают, что он не той ориентации… А вот директор как-то слишком лояльно отреагировал на сенсацию – за дикую выходку Уроду ничего не было. Похоже, новый директор тоже извращенец – он простил ученика потому, что тот обслужил его прямо в кабинете.

– А почему для инвалидки сделали исключение – она теперь ходит в своем костюме, а не в дурацкой форме? – третий день ноют девчонки.

У меня трещит голова. Урод ни на секунду из нее не выходит.

Он присутствует в классе – что-то пишет в тетрадке или сидит, развалившись на стуле и задумчиво уставившись на учителя, а мое сердце бьется слишком часто, и в груди бушует ураган. Резкие движения, лишние неловкие жесты, пылающие уши и щеки – все оттого, что я нервничаю. Любопытство и новое тянущее чувство, похожее на ожидание, продолжают изводить меня.

Я в ужасе от себя самой.

Но мне плевать на предметы, плевать на слухи… Мне даже на Сашу плевать!

Кажется, вот так у людей сносит крышу.

* * *

Что я на самом деле знаю об Уроде?

Тетя Оля рассказывала, что он родился, когда его отец уже сидел в следственном изоляторе. Когда ребенку был год, неизвестные сожгли его дом во вполне благополучном Частном секторе, и престарелый дед и молодая мама с младенцем остались без крова. Дед давно умер, а Урод и его мать до сих пор ютятся в заводском бараке, жилье в котором им выделили тогда по линии соцзащиты.

Знаю, что отец моего ненавистного одноклассника умер в тюрьме, а с матерью до сих пор не здороваются на улицах. Поговаривают, что она не в себе, что подрабатывает кем придется и на эти деньги и какие-то пособия они и существуют. Знаю, что Урод тусуется только с Воробьем, от которого иногда огребают наши пижоны, забредшие в Заводской район. Знаю, что он часто мотается в Город, и… в общем-то, это все.