Ноктюрн - [73]
Антон снял берет и сполоснул его. Темно-синий фетр насквозь пропитался по́том у горячей корабельной топки и теперь от соленой воды стал твердым, как кожа. «Это хорошо, — подумал Антон, — не будет протекать. Только бы скорей пошел дождь! Как я буду пить! Выпью целых три, нет — четыре, даже пять беретов». Утолив жажду, они на время забудут о голоде и, пожалуй, почувствуют себя вполне счастливыми. Счастливыми!
Упали первые крупные капли. Почерневшее облако метнуло молнию, другую... Их изломанные стрелы, словно гарпуны, вонзались во взбаламученную поверхность океана. Над обломком прокатились оглушительные раскаты грома. Хлынул дождь. Просунув руку под ремень, Антон лежал на спине, старательно держа перед собой берет, в котором понемногу скапливалась дождевая вода. Когда там собралось изрядное количество, Антон протянул берет капитану.
— Нет, сначала ты, — прошептал капитан, облизывая мокрую ладонь. — Я так... Сначала сам напейся...
— Не ломайся, пей! — сердито прикрикнул Антон, и капитан, выхватив у него берет, стал пить жадно, большими, булькающими глотками. Поперхнулся, закашлялся и возвратил берет Антону.
— Теперь ты!
Антон взял берет. Он пил, не испытывая наслаждения, не чувствуя живительной прохлады свежей воды. Просто заглатывал ее торопливыми, мелкими глотками, чтобы поскорей опорожнить и снова наполнить берет драгоценной влагой.
Небо содрогалось от раскатов, молнии беспрерывно хлестали морскую поверхность, а эти двое посреди бушующих волн чувствовали себя вполне счастливыми. Снова разгоралась угасшая было надежда на спасение, и это придавало им бодрости. «Если сегодня или завтра нас подберут, мы спасены», — думал Антон, опять собирая в берет дождевую воду. Только не опускать руки, только не сдаваться...
Они пили по очереди, отдыхали и снова пили. От мягкой дождевой воды начинало поташнивать, но они продолжали пить, как верблюды перед выходом в безводную пустыню.
— Жаль, что нельзя оставить про запас, — сказал капитан.
— Некуда налить.
— У меня есть кошелек, может, в него?
Антон усмехнулся.
— Напрасно смеешься. Он из резины. Настоящий морской кошелек. Водонепроницаемый.
— Покажи! — сказал Антон, все еще держа перед собой берет. — И поскорей, пока дождь не кончился!
Капитан вытащил из кармана длинный пухлый кощель, похожий на резиновый чулок. Конец его был туго перевязан, и капитан изрядно повозился, пока распутал разбухшую тесемку.
— Скорей освободи! — сказал Антон. В берете накопилось довольно много воды. — Скорей!
— В нем деньги. Куда я их дену?
— Клади в карман!
— Размокнут.
— Брось в море!
— С ума сошел! Что делать на берегу без денег!
— Все равно, прячь в карман!
Это были плотно перевязанные пачки английских фунтов. Одну за другой капитан вынимал из кошелька и рассовывал их по карманам.
— Если некуда класть, давай мне, — предложил Антон.
— Ничего, карманов много, — отозвался капитан. — Потом высушим, разгладим, ничего с ними не будет, — успокаивал он сам себя.
Кошелек был примерно с бутылку. Антон наполнил его до краев и осторожно протянул капитану. Тот крепко завязал и вернул обратно.
— Бери ты, у меня все карманы забиты.
Они больше не пили из берета, а, подставив под капли пригоршни, слизывали с них влагу. Темное облако постепенно отдалялось, дождь затихал. Океан еще сильнее забурлил, заволновался. Приходилось крепко держаться за обломок.
— С каким удовольствием я сидел бы сейчас в капитанской каюте за стаканчиком виски, — сказал Роберт Брун. Напившись дождевой воды, он заметно воспрянул духом. И Антон себя чувствовал гораздо лучше, потому отшутился:
— А я не променял бы свежий воздух на духоту и пыль кочегарки.
— Да, у вас, у черных, адски трудная работа, — проворчал капитан. — Ничего, Антон, я тебя выведу в люди. Ты станешь таким же, как я.
— Уж это едва ли, — отозвался Антон.
— А вот увидишь — возразил капитан. — У тебя будет совсем другая жизнь, мы с тобой станем друзьями...
Антон решил, что настало время открыться:
— Я бы не хотел попасть к фашистам. Я их ненавижу.
— Ничего, человек ко всему привыкает.
— Дело не в привычке. У меня иные взгляды. Я антифашист.
— Антифашист? — переспросил капитан. — Но я ведь тоже антифашист. Мне они тоже не нравятся. Но вдруг они победят? Что тогда будешь делать? Полетишь на Луну?
— Я бы и тогда с ними боролся. Но они не победят. Они побеждают только тех, кто не борется. Разве норвежцы боролись?
— Кое-кто боролся, — возразил капитан.
— Кое-кто! — с насмешкой воскликнул Антон. — Потому-то Бельгия не смогла устоять, Франция пала в течение двух недель. Голландия сдалась, Дания сдалась, Норвегия сдалась...
— Наш народ миролюбив, — оправдывался капитан. — Мы не умеем воевать.
— Сдались и те, кто умеет. Югославы и греки — хорошие вояки, но им тоже пришлось сложить оружие.
— Ну а Великобритания?
— Английский лев рычит — и только. Разве можно победить одними угрозами? Лишь Советский Союз...
— Он тоже разбит, — вставил капитан. — Немцы дошли до Кавказа, Ленинград в окружении. Пропащее дело!
— Нет, их не сломить, вот увидишь, они не сдадутся, — все больше горячась, говорил Антон. Надежда на спасение была слишком слабой, и он решил высказаться до конца. — И если вообще кто-нибудь сумеет разбить фашистов, так это Советский Союз. Там живут несгибаемые люди.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.