Ноктюрн - [51]

Чапи взвалил мешок на спину и как улитка продолжал ползти по мокрой траве. Наконец рука коснулась холодной, покрытой росой колючей проволоки в том месте, где он пролезал несколько часов назад.

Два нижних ряда были перерезаны, концы проволоки отогнуты. Чапи догадался, кто это сделал. Он на спине вполз в проход, таща за собой тяжелый мешок. В этот момент из-под барака выскользнул Арконадо, подполз к Чапи и взял у него мешок. Вскоре оба скрылись в бараке.

С того дня здоровье Висенте пошло на поправку.

Заняв Данию и Норвегию, гитлеровская армия вторглась в Голландию, Бельгию и Люксембург. Одновременно танковые и моторизованные дивизии вермахта, перевалив через Арденны, форсировали реку Маас и глубоко вклинились в Северную Францию, стремясь окружить группировки английских и французских войск во Фландрии.

Часть французских и английских войск вскоре была окружена и разбита. Фашистская армия стремительно продвигалась к средней Франции и в середине июня достигла Парижа.

В эти трагические для Франции дни испанских республиканцев, находившихся в концлагере, вооружили лопатами — винтовки им не доверили. В сопровождении жандармов их отправили на разные участки фронта рыть окопы.

Однако те, что были посланы на окопы, скоро вернулись обратно в лагерь. Не встретив серьезного сопротивления со стороны французской армии, гитлеровцы быстро продвигались к Бордо, где находилось капитулировавшее французское правительство. Над лагерем ежедневно появлялись немецкие самолеты. Враг стремительно приближался.

— Что делать? — этот вопрос занимал каждого. Все говорило о том, что французские жандармы собираются передать лагерь с заключенными в руки фашистских захватчиков. Над Францией опускалась темная ночь фашизма, несущая рабство и уничтожение народу. Единственно возможная теперь жизнь была в борьбе за свободу испанского и французского народов. Другой жизни Бенавенте себе не представлял. Он решил в удобный момент выбраться со своим батальоном из лагеря, перейти Пиренеи и влиться в ряды партизан. Батальон был разбит на группы, назначены руководители в каждой из них. Запаслись на дорогу хлебом, раздобыли карты франко-испанской границы.

Как-то под вечер на шоссе появилось много беженцев. Тысячи французов, не желавших оставаться в гитлеровском рабстве, покидали свои города и деревни. Мужчины шли с узлами, женщины несли маленьких детей. Сквозь этот поток еле пробивались легковые машины. В сутолоке слышались крики, ругань, проклятья.

Потом на шоссе появились военные машины. Это удирали командиры, бросившие свои дивизии, полки, батальоны и роты. Спасаясь от тяжелых военных машин, беженцы перескакивали через придорожные канавы, брели по обочинам.

Лагерная охрана с тревогой наблюдала за людским потоком, непрерывно катившимся в сторону Пиренеев. Одна за другой из-под колючей проволоки выползали серые тени и терялись в толпе. Охранники делали вид, что ничего не замечают. Их теперь больше всего беспокоила собственная судьба.

Чапи и Арконадо со своими группами уже покинули лагерь. Настала очередь Бенавенте. Приподняв в бараке половицу, он достал завернутый в тряпку полевой бинокль, повесил его на грудь, как делал это всегда перед боем, и вышел к бойцам.

— За мной, товарищи!

Городок Олорон был переполнен людьми. Тысячи беженцев скопились на вокзале. На открытых платформах эшелона, отведенного на запасный путь, в темноте проступали силуэты орудий, грузовых машин, полевых кухонь. Запломбированные вагоны были набиты боеприпасами, винтовками, пулеметами.

Возле эшелона прохаживались железнодорожники, но никого уже не интересовало, что они делают и каковы их обязанности. Жандармы охраняли билетную кассу, пытались навести порядок возле пассажирского поезда, который осаждали толпы беженцев.

Висенте подошел к эшелону с оружием и тихо окликнул:

— Ойга!

— Что нужно? — спросил железнолорожник.

— Товарищи, мы испанские республиканцы из концлагеря. Разрешите взять кое-что из оружия!

— Берите хоть все, — сказал железнодорожник. — Похоже, что нашей армии оно уже не нужно. Не оставлять же его Гитлеру!

Получив винтовки, группа Висенте ушла в горы и в назначенном месте встретилась с другими группами.

Взобравшись на высокий дуб, где сидели наблюдатели, Висенте приставил к глазам бинокль и посмотрел в ту сторону, где остался концлагерь. Взгляд на минуту задержался на статуе, изваянной им, — отсюда ее хорошо было видно. Сколько отважных бойцов Испанской республики нашли в лагере свой конец! Бесчисленные кресты на берегу реки издали были похожи на людей с протянутыми руками. Эти люди взывали к отмщению.

Ноктюрн

1

Ночь, белая полярная ночь. Уже два часа, а солнце все поблескивает над горизонтом. Оно не сияет, а именно поблескивает приглушенно, печально. Этот бледный полуночный свет наполняет мою каюту, и я никак не могу заснуть. Я встаю, задергиваю шторы на иллюминаторе, но все напрасно. Свет струится через крохотные щелочки и вместе с отражением волн беспокойно плещется по стенам каюты. Я опускаю веки, но светлые юркие блики продолжают мелькать перед глазами. Глухо гудят моторы, напряженно вращается винт, унося корабль все дальше и дальше на север. Мы входим в студеные воды Ледовитого океана. Иллюминатор наглухо закрыт, но я слышу музыку встревоженного моря. С набатным гулом волн и вкрадчивыми скрипичными мелодиями ветра, словно серебристые трели флейты, сливаются крики морских птиц. Под бортовую качку, мягко переваливаясь с боку на бок, я наконец засыпаю.