Ночные видения - [81]

— Отчаяние?

— Да. Это состояние, когда ты готов на все, чтобы восстановить утраченный контроль, победить страх перед тем, что ты никогда больше не сможешь уснуть.

— Готов на все? Даже на то, чтобы убить?

Саманта опускает голову и закрывает глаза.

— Оно меняет человека, Фрэнк.

Некоторое время они молчат. Фрэнк поднимает лежащую на колене синюю папку. Лишь теперь Саманта замечает на ней рисунок: выделенный серебром профиль двух лиц.

— Я летал вчера в Вашингтон с докладом для корпорации. — Его голос снова звучит бодро. — Рассказал о твоей помощи в этом деле. Твоей и Дона.

Саманта молчит.

— Мне поручили новое расследование, и я попросил разрешения привлечь тебя… в качестве консультанта. Если, конечно, тебе это интересно. Материалы здесь, в папке.

Она протягивает руку, но тут же отводит ее назад. Фрэнк встает и кладет папку на стол.

— Просмотри и дай мне знать, что ты об этом думаешь.

— Я…

— Просто просмотри, а потом уже решай. — Фрэнк несмело улыбается и смотрит на часы. — Мне надо в участок, обсудить кое-что с детективом Снейром. Позвоню позже вечером. Может быть, пообедаем или…

— Не знаю.

— Я все же позвоню.

— Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я позвоню сама… через несколько дней.

Он смотрит на нее с нескрываемым сомнением.

— Обещаю, — добавляет Саманта и дотрагивается до его руки.

Все в квартире замирает. Сомкнувшиеся руки заполняют пространство между ними, и Саманта улыбается.

Прежде чем уйти, Фрэнк еще раз пожимает ей руку. Потом поворачивается, медленно идет к двери и почти беззвучно выходит из комнаты.

Глаза открываются внезапно. Темно. Сначала только сбивчивое дыхание и глухой стук колотящегося сердца. Она пытается поднять руки и ноги, но не может пошевелиться. Снаружи доносится шуршание колес проносящихся внизу машин, и она поворачивает голову к окну. Стекло запотело, на нем капельки влаги. Она снова пытается встать, напрягаясь всем телом, и оно начинает наконец подниматься, как идущий из глубины якорь. Ноги — сначала одна, потом другая — опускаются на пол, и паника постепенно уходит. Она в безопасности. На майке проступают темные пятна пота.

Часы на прикроватной тумбочке показывают 3.20.

Она утирает пот со лба и поднимается, чтобы выпить воды.

Стоя у стола, Саманта смотрит в окно, на скрытую туманной дымкой улицу. Похоже, даже небо осторожничает, проливаясь не дождем, а изморосью. Как будто оно тоже не знает, что делать, что ему нужно.

Она включает лампу, и синяя папка вспыхивает, будто дорогое украшение. Пальцы скользят по гладкой обложке, по рельефному серебристому силуэту лиц. На первой странице штамп корпорации «Паличи». Саманта закрывает папку, не уверенная в том, готова ли она принять на себя ответственность за то, что находится внутри.

Саманта выключает свет, предпочитая ожидание в неясном, расплывчатом мраке. Она боится взглянуть на часы, боится, что начнет думать о том, сколько часов еще осталось до рассвета. Глядя на руки, она не может вспомнить, когда они в последний раз дотрагивались до другого лица. Лица Фрэнка.

Солоноватый вкус появляется на языке еще до того, как она чувствует влагу на щеках.

Капля падает на правую ладонь. Потом другая — на левую руку. Грозовые облака собирались внутри ее слишком долго, и вот теперь напряжение прорвалось. Злая, горячая боль постепенно ослабевает, сменяясь облегчением.

Ожидание закончилось.

КОДА

Сидар-Рэпидс, Айова 28 октября 2000 года 21.37

Еще один автобус. Уже третий за последние дни.

Он должен куда-то ехать, потому что не может позволить себе остановиться. Какой-то придурок напал на него в Сан-Франциско, но сейчас это уже не важно. Он ведь бывший зек.

Девушка в билетной кассе жует резинку и листает глянцевый журнал. Он расплачивается наличными, и она, даже не взглянув на него, просовывает в окошечко билет.

— Молодежь, — бормочет он.

Сидя на неудобной железной лавке, закрыв лицо руками, он ждет. Впервые в жизни у него возникли проблемы со сном. Раньше ему никогда ничего не снилось, но теперь, просыпаясь, он испытывает странное беспокойство. Его тревожат врывающиеся в сон вспышки, образы, которые он не может ни понять, ни вспомнить.

К станции подкатывает автобус. На переднем стекле, со стороны водителя, светится табличка — РОЛИ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА. Он подает шоферу билет и проходит к свободному месту в конце салона. В бумажнике всего ничего: восемьдесят семь долларов шестьдесят пять центов, несколько украденных кредитных карточек, три водительских удостоверения, билет из публичной библиотеки Сан-Диего и один документ с его настоящим именем — потрепанная карточка социального страхования.

Много от нее пользы, думает он.

Он еще раз смотрит на указанное в карточке имя — Джек Хансен — и засовывает ее в кармашек. Закрывает глаза и сразу же понимает — уснуть не удастся. Что-то преследует его. Не прошлое. Не смерть того парня. Что-то гораздо более значительное и пугающее. Ему страшно.