Ночные легенды - [94]

– Чарли Паркер, – назвался я. – Частный детектив.

– Я о вас наслышан, – сказал он. – Рад познакомиться.

Следом за Грассом я прошел в его кабинет – опрятный, на подоконнике растения в горшках. На письменном столе фотография женщины и двоих детей. Женщина очень приятная и на вид гораздо моложе Грасса. Ребятишкам, мальчику с девочкой, лет по десять с небольшим.

– Моя семья, – сказал он, уловив направленность моего взгляда.

– Фотоснимок недавний?

– Прошлого года. А что?

– Да так, – уклонился я.

– Жена меня моложе ненамного, если вы насчет этого.

– Хороший снимок, – сказал я.

Грасс улыбнулся и чуть заметно покраснел. Он предложил мне кофе. Я отказался, и тогда он поудобней расположился на стуле.

– Так чем могу вам помочь, мистер Паркер?

– Мистер Грасс. Меня нанял человек по имени Фрэнк Мэтисон. У него вызывает беспокойство фотография, найденная им в почтовом ящике дома, собственником которого он является. Это фотография ребенка. Девочки. А дом – старое логово Грэйди.

Я ждал, наблюдая, как улыбка на лице Грасса выцветает и гаснет.

– Я разочарован, – вымолвил он наконец.

– Почему же? – спросил я.

– Я сказал Фрэнку Мэтисону, что сам во всем разберусь, и я это сделаю. Но я не дам ему пугать до полусмерти какую-то там девчушку с ее родителями, а заодно, возможно, посеять массовую панику только потому, что он наткнулся в почтовом ящике на снимок.

– Вы думаете, он хочет именно этого?

– Не знаю, чего он хочет, но таков будет результат. С этим делом надо понежней. Мы разошлем фотографию, поглядим, какой будет выхлоп. Черт возьми, еще неизвестно, в этом ли штате ее вообще сняли. Фотография могла взяться откуда угодно. Но если Фрэнк Мэтисон или еще кто-нибудь начнет теребить газеты, телевидение, рассказывать всем, что снимок девочки вынут из ящика мертвого детоубийцы, вы понимаете, что может произойти?

– Возможно, вы отыщете ту девочку.

– А возможно, нас обвинят в том, что мы на пустом месте подняли ложную тревогу, учинили бучу там, где, возможно, имел место просто гадкий розыгрыш. И вот уже сюда слетятся СМИ, будут показывать во всех ракурсах дом Грэйди. Ну а дальше черед дойдет до всяких придурков-извращенцев, они тоже сюда соберутся. Может статься и так, что кому-нибудь из них эта трескотня подкинет мыслишку, и вот тогда ребенку в самом деле начнет грозить опасность. Нет уж. Как я сказал, фото мы распространим по местным правоохранителям и по штату, затем по школьным и попечительским советам. Ту девочку мы найдем, а ее родителей просто отзовем в сторонку и все им растолкуем. Такие вот действия.

Я понимал, что Грасс в каком-то смысле прав. Со всем этим делом надо аккуратно; нет смысла пугать девочку и ее семью тем, что может оказаться пустым звуком. Но было ясно, что Грасс подходит к вопросу с одного ракурса, а Мэтисон с другого; Грасс считает, что девочке никакая опасность скорей всего не грозит, потому что тому нет четких свидетельств, а вот инстинкты Мэтисона, обостренные (а может, и терзаемые) собственной утратой, внушают ему, что ребенок находится в зоне риска. Я как бы застрял посредине: мне хотелось верить Грассу, но и Мэтисон своей встревоженностью сумел меня отчасти убедить.

– На конверте не было никаких отпечатков?

– Только Мэтисона. Но не подозревать же нам, что он сам сунул конверт себе в ящик, а затем явился с ним к нам.

Я согласился, что это маловероятно, в основном из желания растопить ледок напряженности, возникший между нами. Копы в мелких городках не любят, когда кто-то оспаривает их решения. В больших городах копы тоже это недолюбливают, просто они не так радеют за свои участки.

– Вы последний раз давно бывали в доме Грэйди? – спросил я Грасса.

– Наезжаем периодически. Место заперто вполне надежно. Я там был после того, как Фрэнк Мэтисон нашел фотографию. Ничего такого, что могло бы нас насторожить.

– Когда вы говорите «мы»…

– Мы – это четыре офицера, включая меня самого. Трое мужчин и одна женщина. Все люди хорошие.

– То есть иногда кто-то из них приезжает и отпирает дом?

– Да, иногда. В основном я это делаю сам. Так проще. Не приходится беспокоиться, что вдруг потеряются ключи или кто-то напугается.

– В смысле?

– Ну вы же знаете, что это за дом. Что в нем творилось. Не самое лучшее место для визитов, кроме как по необходимости. Ощущение от него скверное, и есть и будет. Да еще и вонь. Что-то в тех красках и шпатлевках, которые пользовал Грэйди. И чем дальше, тем как будто хуже. После двадцати лет я, впрочем, привык. Уже не так действует. А вот на кого-нибудь нового, непривычного…

Фразу он не докончил. Какое-то время мы сидели в молчании, а затем я встал и поблагодарил его за уделенное время.

– Как я уже сказал, рад был знакомству, – сказал он. – Хотя честно сказать, не знаю, что вы еще можете сделать для мистера Мэтисона.

– Да я и сам толком не знаю, – признался я. – Видимо, похожу, поразведываю. Если что-нибудь выясню, то дам вам знать. Буду признателен, если и вы поступите аналогичным образом.

Я дал ему визитку. Он аккуратно поместил ее в бумажник, а мне тоже выдал карточку, достав ее из визитницы на столе.

– Вы не думаете взглянуть на дом Грэйди, пока вы здесь? – спросил он.