Ночные крылья - [3]

– Я буду искать милости Принца Роума, – сказал я.

– Принц Роума – холодный, тяжелый и жестокий человек.

– Ты его знаешь?

Гормон пожал плечами.

– Слыхал кое-что, – он начал затискивать свои сокровища обратно в кошель. – Попытай счастья, Наблюдатель. Разве у тебя есть выбор?

– Никакого, – сказал я, и Гормон рассмеялся, а я – нет.

Он засовывал свою добычу обратно.

Я обнаружил, что глубоко задет его словами. Он казался слишком уверенным в себе в этом непостоянном мире, этот несоюзный тип, уродливый мутант, человек с нечеловеческим обличьем. Как он мог быть таким холодным, таким меняющимся? Он жил, ни капельки не интересуясь бедственностью своего положения, и задирал всякого, кто выказывал страх. Гормон странствовал с нами девятый день, мы повстречали его в древнем городе у подножья вулкана, к югу от берега моря. Я и не предполагал, что он присоединится к нам. Он предложил себя сам, с согласия Эвлюэллы, как я думаю. Дороги темны и холодны в это время, леса кишат всевозможным зверьем, и старый человек, путешествующий с девочкой, должен благодарить судьбу, если с ними хочет идти мускулистый парень вроде Гормона. Хотя иногда бывали мгновения, когда я желал бы, чтобы его не было с нами. Как сейчас, например.

Я медленно вернулся к своей тележке.

Гормон произнес, словно только сейчас заметил:

– Я оторвал тебя от наблюдения?

Я мягко произнес:

– Да.

– Извини. Продолжай свое дело, я оставлю тебя с миром, – и он подарил мне свою ослепительную кривую улыбку, настолько полную очарования, что она совершенно сгладила высокомерие его слов.

Я нажимал кнопки, поворачивал рукоятки, наблюдал за циферблатами. Но я не впадал в транс, ибо мне мешало присутствие Гормона и страх, что он снова нарушит мою сосредоточенность в самый важный момент вопреки своему обещанию. Я все-таки не выдержал и отвел взгляд от своей аппаратуры.

Гормон стоял на другой стороне дороги, вытягивал шею, чтобы разглядеть хоть какой-нибудь след Эвлюэллы. Когда я повернулся к нему, он это почувствовал.

– Что-нибудь не так, Наблюдатель?

– Нет. Просто момент для работы неподходящий. Я подожду.

– Скажи мне, – спросил он, – когда враги Земли придут со своих звезд, твои машины действительно смогут узнать об этом?

– Уверен, что да.

– А потом?

– Потом я дам знать Защитникам.

– После чего твоя работа будет больше никому не нужна?

– Наверное, – сказал я.

– А почему вас целый союз? Почему не один специализированный центр, где проводятся наблюдения? Для чего нужна сеть странствующих Наблюдателей, бесконечно куда-то идущих?

– Больше векторов детекции, – пояснил я. – Больше вероятность раннего обнаружения вторжения.

– Тогда отдельный Наблюдатель может старательно проводить свои наблюдения и ничего не замечать, если оккупанты будут рядом.

– Так могло бы быть. Поэтому мы и используем большое количество Наблюдателей.

– Я думаю, вы доводите дело до крайности, – заметил Гормон. – Ты действительно веришь во вторжение?

– Да, – подтвердил я жестко, – иначе моя жизнь прошла бы впустую.

– А зачем людям со звезд нужна Земля? Что у них тут, кроме осколков древних империй? Что они будут делать с захудалым Роумом? С Перришем? С Ерслемом? Прогнившие города! Полусумасшедшие принцы! Послушай, Наблюдатель, признайся: вторжение – миф, и трижды в день ты совершаешь совершенно бессмысленные действия, а?

– Мое ремесло, моя наука – наблюдать. Твое – ржать. У каждого свои склонности, Гормон.

– Ну, извини, – сказал он с ужасающей насмешкой. – Иди и наблюдай.

– Иду.

Я в бешенстве повернулся к своим инструментам, решив теперь игнорировать любое его вмешательство, каким бы жестоким оно ни было.

Звезды глядели на меня; я всматривался в сверкающие созвездия, и мозг мой автоматически регистрировал многочисленные миры.

«Будем Наблюдать, – думал я. – Будем бодрствовать, вопреки шутникам».

Я впал в транс.

Вцепился в рукоятки и разрешил рвущемуся потоку энергии пронзить меня. Я разрешил своему мозгу занять всю Вселенную и стал выискивать проявления враждебности. Какой экстаз! Какое невыразимое наслаждение! Я, который никогда не покидал своей маленькой планетки, скитался по черным пространствам Вселенной, несся от полыхающей звезды к полыхающей звезде, видел планеты, крутящиеся подобно волчкам. Лица поворачивались ко мне, когда я пролетал мимо, лица без глаз и с множеством глаз, вся доступная мне населенная множеством рас Галактика. Я искал малейшее сосредоточение враждебной силы. Я исследовал подземные шахты и военные укрепления. Я искал, как ищу четырежды в день в течение всей своей долгой жизни, обещанных нам оккупантов, завоевателей, которым на склоне дней предназначено захватить наш изрядно потасканный мир.

Я не нашел ничего, а когда вышел из транса, потный и выдохшийся, увидел Эвлюэллу.

Она опустилась пером райской птицы. Гормон окликнул, и она подбежала к нему, босая, с подпрыгивающими маленькими грудями, и он раскинул свои сильные руки навстречу ее хрупкости, и они обнялись, не страстно, но радостно. Когда он отпустил ее, она повернулась ко мне.

– Роум! – воскликнула она. – Роум!

– Ты его видела?

– Весь! Тысячи людей! Огни! Бульвары! Рынок! Развалины зданий прошлых циклов! Ах, Наблюдатель, до чего же прекрасен Роум!