Ночные кошмары - [71]

Поэтому они никогда не встретятся. Не в мире разума. Но оборотни… Кто они?

«А» плюс «а» не превращает «а» в «б»?

Он бежал и бежал.

Дождь шел ниоткуда. Волк не знал, что он идет сверху…

Его природа изменилась, когда он ударился о землю и вода брызнула на его мех, попала в глаза, залила нос. Капли дождя стали чем-то другим, просто влагой. У волка не было названия для сырости. Влага была живым существом. Она притупляла его зрение и обоняние. Но ветер донес до него запах испуганного молнией скота прежде, чем дождь поглотил тысячи миллиардов молекул запаха, проносящихся мимо.

Волк перелетел через проволочную изгородь и оказался среди скота. После он проделал огромную работу. Полуоглохший фермер, его полуоглохшая жена и их обкуренные сыновья в доме в ста футах от загона не слышали громких криков страха скота. Гром, молния и грохот телевизора заглушали шум с пастбища.

Волк ел спокойно.

— НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ, чтобы человек так быстро набирал вес или терял его, — заметил шериф Игер. — Мне кажется, что ты мчишься по кругу, словно сливовый сок в перегонном кубе. Ты набираешь двадцать или больше фунтов в месяц. А потом, когда наступает полнолуние, ты теряешь все в одночасье. Как ты это делаешь? Почему?

— Если бы ты ел, а не спрашивал, ты давно был бы толстым, — фыркнул доктор Варглик.

Во время медосмотра бледно-голубые, но живые глаза шерифа не отрывались от огромной волчьей шкуры, натянутой на противоположной стене кабинета. У шкуры не было ни ног, ни головы, но пушистый хвост присутствовал.

— Неестественно выглядит, — не сводя взгляда со шкуры, заметил Игер.

— Ты о чем? А, волчья шкура? Она не искусственная.

— Нет, я имею в виду невероятные изменения твоего веса. Это неестественно.

— Все в природе естественно.

Доктор снял с руки Игера надувную резиновую манжету.

— Сто двадцать на восемьдесят. Тридцать шесть лет, а давление у тебя подростковое. А теперь можешь убираться со стола… Спусти штаны.

Варглик достал из настенного дозатора латексную перчатку. Шериф, в отличие от большинства мужчин во время этого осмотра, не стонал, не морщился и не жаловался. Он был стоиком.

— Доктор, вы все еще не ответили на мой вопрос.

«Этот сукин сын начинает что-то подозревать, — подумал Варглик. — Может быть, он что-то знает. Но он также должен думать, что сходит с ума, если искренне верит, что то, на что он не так тонко намекает, правда.

Доктор убрал палец. Он сказал:

— Все в порядке. Поздравления. Округ будет доволен еще год.

— Я не хочу быть назойливым или слишком любопытным, — никак не успокаивался шериф Игер. — Отнеси это на счет научного любопытства. Я спросил тебя…

— Я не знаю, почему я так феноменально быстро теряю и набираю вес, — вздохнул Варглик. — Никогда не слышал о подобном случае у совершенно здорового человека.

Настенное зеркало поймало его и Игера в ртутном свете. Оба были тридцати шести футов двух дюймов ростом, худощавые, поджарые и весили по сто восемьдесят фунтов. Оба жили в Вагнере (население пять тысяч, за исключением туристического сезона), расположенном вдоль южного берега озера Вирджиния, округ Рейнольдс, штат Арканзас. Игер имел степень магистра и служил в лесном хозяйстве, но через несколько лет стал полицейским, а затем шерифом. Варглик был доктором медицины из Йеля и доктором биохимии из Стэнфорда. После нескольких лет практики на Манхэттене он отказался от блестящей и богатой карьеры, чтобы приехать в эту сельскую местность.

Как и большинство людей, знавших об этом, Игер недоумевал, почему Варглик покинул Парк-авеню. Разница между Игером и остальными состояла в том, что он проверял или перепроверял прошлое доктора.

Несмотря на то что у них было много общего, они были очень далеки друг от друга. Варглик был добычей, Игер — охотником.

«Если только, — подумал Варглик, — я не смогу изменить ситуацию». Но тогда «а» и «не-а» поменялись ролями?

Доктор снял перчатки и вымыл руки. Шериф стоял перед волчьей шкурой и пристально разглядывал ее.

— Действительно вещь, — заметил он. Выражение его лица было странным и непонятным. — Где ты его застрелил?

— Не знаю, — ответил Варглик. — Это что-то вроде семейной реликвии. Мой шведский дед передал ее мне. Моя мать — финка хотела избавиться от нее, не знаю почему, но мой отец, он родился в Швеции, но вырос в верхнем Нью-Йорке, не позволил ей.

— Думал, ты повесишь его на стену над камином в своем доме.

— Там ее никто увидит. Здесь мои пациенты могут лицезреть ее, пока я их осматриваю. Еще одна тема для беседы.

Шериф тихонько присвистнул.

— Она весит не меньше ста восьмидесяти. Чертовски большой волк!

Доктор улыбнулся.

— Примерно такой же большой, как волк, который терроризирует округ. Но что волку делать в Озарках? Здесь его не было уже лет пятьдесят, а то и больше.

Игер медленно повернулся. Он улыбался довольно самодовольно и без всякой причины. Разве что… Сердце Варглика вдруг забилось сильнее. Ему не следовало быть таким смелым. Почему он упомянул волка? Зачем переводить разговор на это? Но почему бы и нет?

— Это волк… Все верно! Не знаю, как он сюда попал, но это не собака!

— Хорошо, — подытожил Варглик. — Но лучше бы его поскорее поймали! Скот, овцы и собаки — достаточно плохо! Но двое детей!