Ночные гонцы - [39]

Жара усиливалась. Офицеры и сипаи истекали потом в своих тяжелых саржевых мундирах, на поясных и нагрудных ремнях проступали влажные темные пятна. На смену толстым повседневным штанам для холодного сезона во всех трех полках пришли белые холщовые. Кавалеристы Шестидесятого полка надели заостренные шлемы с белыми назатыльниками. Седьмой год подряд оба пехотных полка пытались получить новые белые килмарнокские фуражки взамен тяжелых киверов — и в седьмой раз им было отказано «за неимением возможности». Построение на плацу начиналось все раньше, послеполуденный отдых становился все длиннее, и все труднее было уснуть раньше полуночи. Клуб до пяти или шести вечера представлял собой накаленный солнцем мавзолей. После шести почти все жители городка собирались там посплетничать и сыграть в вист, криббедж или крокет. В это время года дамы усиленно занимались стрельбой из лука, так как в субботу в клубе должен был состояться «Ежегодные весенние дамские стрельбы» (четвертого апреля, начало ровно в половине пятого), и мистер Делламэн намеревался вручить победительнице серебряную стрелу.

В день турнира Родни и Джоанна приехали в клуб в пятнадцать минут пятого. Чашка чая не смогла избавить его от неприятного привкуса во рту, оставшегося после дневного сна. Деревья уже начали отбрасывать косые тени, но газон по-прежнему заливало ослепительное солнце, а неподвижный воздух был горяч и сух. По ветвям деревьев прыгали серые белки, и откуда-то с дороги Клайва раздавалось пение медника. Птица, как испорченный метроном, отбивала ритм жаркого сезона: «донн — донн — донн, донн — донн, донн — донн — донн — донн — донн». Клубный слуга бесцельно слонялся у дальних мишеней, сдвинув на затылок тюрбан и таская с собой моток бечевки. В тени передней веранды толпились кучками около дюжины англичан. Они разговаривали и расстегивали футляры с луками.

Стоявшая к ним ближе всех Виктория де Форрест едва потрудилась ответить на сухой поклон Родни. С недавних пор, видимо, под влиянием постоянных знаков внимания от Хеджа, у нее появилась новая, не слишком приятная и на редкость самоуверенная манера держаться. Хедж и теперь стоял рядом с ней, как и майор Андерсон, заместитель командира Тринадцатого полка. Пока Джоанна доставала лук и наващивала тетиву, Родни в пол-уха слушал их разговор.

Виктория говорила:

— Мой дорогой майор, я уверена, что вскоре мне придется покинуть пост хозяйки в отцовском доме. За развлечения Шестидесятого полка станет отвечать кое-кто другой.

— А Эдди, чтобы не уступать, тоже захочет обзавестись хозяйкой, а? Хе!

Это произнес Андерсон; Родни, и не глядя, знал, что он почесывает верхнюю губу и щурит маленькие глазки.

— Не надо меня дразнить. Я действительно считаю, что папеньке следовало бы строже соблюдать приличия, пусть мы и в Индии. Эти поездки вдвоем — вы знаете, что они и сейчас куда-то отправились? Во всяком случае, папенька уехал верхом, а я не могу себе представить, что он нашел себе другую компанию.

— И куда же они ездят, Виктория? И, — тут майор понизил голос, — долго они там остаются, а?

Девушка захихикала. Маленькая шлюшка с грязными мыслишками. То, что де Форрест ездит на прогулки с мисс Лэнгфорд, было для Родни новостью. Ядовитое замечание, сделанное Джоанной на балу о том, что эти двое вполне подходят друг другу, похоже, содержало в себе долю правды.

Виктория продолжала своё.

— Я, во всяком случае, не знаю, куда они ездят. Папенька мне не говорит. Они уезжают вдвоем, в самую жару, и возвращаются часов в семь или восемь, а то и позже. Конечно, с ними ездит грум, но я не имею привычки откровенничать со слугами.

— Вот как, дорогая? А я думала, ты прекрасно ладишь с айями.

Родни опустил голову и усмехнулся — холодный воркующий голос принадлежал леди Изабель. Она, когда хотела, могла поставить на место кого угодно, и уж конечно, не могла потерпеть, чтобы Виктория распространяла непристойные слухи про ее кузину. Удар был нанесен красиво и метко — все, до кого донеслись болтовня Виктории и замечание леди Изабель, знали, что Виктория постоянно выведывает у нянек самые разные гинекологические, акушерские и матримониальные тайны Бховани.

Виктория замолчала. Родни украдкой взглянул на нее и увидел, что ее хмурое широкое лицо залила краска. Леди Изабель, улыбнувшись ему спокойными глазами, тяжело похромала мимо. Джоанна залилась серебристым смехом. Это было ошибкой — по отношению к ней Виктория вовсе не испытывала того ощущения неполноценности, которое вызывали у нее репутация и титул леди Изабель.

Виктория отчетливо проговорила:

— Пошли, Эдди? Только боюсь, что нам придется стрелять из рук вон плохо, чтобы комиссар мог вручить серебряную стрелу тому, кому следует.

Джоанна поджала губы, раздраженно рванула лук и продела петлю тетивы в верхнюю щель. Эта пустяковая колкость задела ее; его тоже — тем, что ее этим можно было задеть. Боже, что за место, что за сборище мегер! Не поднимая головы, он пристегнул к ее левому запястью ремни кожаного напульсника, и поспешил вслед за ней вниз по ступенькам на выжженный газон.

Вскоре Юстас Кавершем вежливо призвал всех к вниманию и объявил о начале состязаний. Первый выстрел Джоанны был не слишком удачен; если она будет продолжать в том же духе, другим действительно придется стрелять из рук вон плохо. Они подождали, пока в каждой паре были сделаны выстрелы на запад; затем пронзительный голос Кавершема объявил: