Ночной позор - [23]

— А как же он машину тогда…— начал было я, но остаток предложения застрял у меня в горле.

Поначалу я боялся, когда за руль садился Утка. После привык, но все равно временами сердце замирало на поворотах.

Сейчас я понял, что то были детские забавы.

Почти не открывая глаз, Леха утопил педаль в пол, нас вжало в сиденья, и троллейбус, взревев, ринулся вперед. Двигатель у него был старый, надсаженный, так что шуму вышло очень много. Покинув территорию депо, мы своротили какой-то знак и выскочили на дорогу.

Водители обгоняемых машин сигналили, то ли протестуя, то ли, наоборот, приветствуя отважные действия спящего за рулем Лехи.

Андрейка упирался руками в переднюю панель и говорил, подбадривая меня:

— Это хорошо еще, что он быстро ехать боится! Реакция сейчас не та!

На площади Леха сделал крут, видимо, выбирая поворот. Колеса с моей стороны то и дело отрывались от земли, и троллейбус потряхивало.

— У светофора свернешь! — крикнул сверявшийся с картой Андрейка.

Леха, как мне показалось, кивнул, а может, просто уронил голову и круто заложил руль вправо, одновременно нажимая на тормоз.

Страшно завизжав шинами, троллейбус развернулся на месте, оставляя на асфальте черные полосы. Рожки его чудом удерживались на проводах. Леха сплюнул через открытую треугольную форточку и вновь вдавил педаль газа, чтобы не отпускать ее до самого конца поездки.

— Машину трижды в месяц на капремонт ставим! — то ли похвастался, то ли просто, наоборот, с неодобрением сказал Андрей.— А если вызовов много, то и все четырежды!

Я икнул.

Чудом избежав около пятнадцати раз верной гибели, проскочив под носом у трех трамваев, спровоцировав не меньше полусотни аварийных ситуаций на дороге и едва не отправив на тот свет колонну пеших демонстрантов, мы добрались-таки до места.

Отсоединившись от линии, по инерции, наш троллейбус вкатил во двор, где и замер. В кабине ощутимо начинало вонять горелой проводкой.

Я буквально вывалился наружу, преодолевая в себе желание прильнуть к земле в горячем поцелуе.

И икота эта еще прицепилась.

— Ничего,— похлопал меня по спине Андрей,— ты еще нормально для первого раза держался. Одну девушку у нас так вообще вырвало, она сейчас в отделе кадров работает. Я ее церукалом накормил. Ты подыши, постой, скоро попустит.

Я подышал, следуя совету. В самом деле, легче стало, но ненамного.

Машина остановилась во дворе какого-то старого, еще сороковых годов постройки дома. Сталинский ампир, если позволите, высокие потолки, толстые стены, башенки, стреловидные торчалины на крыше, придающие всему архитектурному замыслу завершенность и четкую осмысленность.

А вы что хотели? После такого стресса я как еще должен разговаривать?

Андрейка обошел троллейбус кругом и полез в салон.

Оборудован наш троллейбус был для каких-то технических целей. Окна давно заделали фанерой, так что внутри было темно и пахло смазочными материалами.

Когда Андрейка зажег лампочку, троллейбус оказался похожим на обжитый рабочими вагончик с далекой северной стройки.

Все было в наличии: и печка-буржуйка, и смятые тряпки, и банки из-под растворителя, и окурки, и кирзовые сапоги на полу, и даже сосновая ветка в водочной бутылке, видимо, укрепленной на столике заклинаниями, иначе как бы она не свалилась при движении.

Андрейка, в своем наряде как нельзя более гармонично вписывавшийся в обстановку, полез куда-то под топчан, вынул оттуда не слишком чистые стаканы и ноль пять сами догадываетесь чего.

— Чтобы рука не дрогнула,— сообщил он, наливая известно что по знаменитый Марусин поясок.

Спрятав бутылку с остатками водки обратно, Андрей установил у себя на коленях ноутбук с малость оплавленным корпусом.

Покуда компьютер выходил из стендбая, то бишь, просыпался, Андрей кратко ввел меня в курс дела.

— Бери тетрадь, будешь записывать. Вызов поступил от гражданки Гарцуковой, улица Павших и Вставших, дом двадцать дробь бе, квартира сорок два. На учете в Контроле проходит как мелкопрактикующая ведьма: привороты, отвороты, навороты и мордовороты. Вклад в сохранение финансового благополучия нашей организации вносит исправно и регулярно. Записал? Пока хватит, остальное по выяснении обстоятельств запишем. А теперь переодевайся, будем разбираться.

Толкаясь в тесной кабинке, мы напялили поверх одежды безразмерные плащи, которые специальными лямочками укрепили вокруг бедер, так что вышло подобие комбинезонов. Ноги пришлось сунуть в большущие бахилы, это вроде носков, только для слона. На руки мы надели особые рукавицы, содержавшие персональные норки для большого и указательного пальцев. Довершал одеяние противогаз, на натягивание которого у меня ушло больше времени, чем в свое время пришлось потратить на первый презерватив.

— Общевойсковой защитный комплект ОЗК-1! — прогудел Андрейка приглушенным противогазным голосом.— В самый раз предохраняет от всякой заразы.

— А может, я в первый раз лучше здесь подожду? — спросил я, несколько устрашенный приготовлениями.

— Не дрейфь, студент! — рявкнул Андрей, взваливая на спину здоровенный баллон, шланг от которого оканчивался чем-то вроде распылителя. Еще один шланг соединял баллон с насосом, который был вручен мне.— Качать будешь. Только хорошо качай, как следует. Давление спустишь — все погибло.