Ночной поезд - [75]

Бармен тяжело вздохнул и начал копаться под стойкой.

– Вот. – Он что-то мне передал. Это была, как ни странно, корзинка с попкорном. Я передала ее Алексу. – Да. Ваша подруга? Ужасное дело.

– Знаете, она его не убивала. Просто не могла этого сделать. Это сделал кто-то другой и скрылся. Вместе с ней.

– Люди совершают жуткие вещи, когда они кем-то одержимы.

Я попробовала кусочек попкорна и вспомнила, что не люблю его. Алекс молчал; я уловила в его молчании неодобрение.

– Она не могла этого сделать. Я знаю, что она этого не делала. Вы помните, как они были здесь?

– Полиция говорит, это она. Мне это кажется правдоподобным. – Я посмотрела на Алекса, который нахмурился, демонстрируя свое нежелание фигурировать в качестве полицейского. – Да, – продолжил бармен. – На самом деле я так и думаю.

– Как они выглядели?

Официантка с искусно взлохмаченными длинными волосами и парой детских сказочных крылышек на спине подошла к стойке бара и подвинула бармену листок бумаги.

– И два «Просекко», – прибавила она.

– Уже готовлю.

Я смотрела, как он готовит три коктейля, наливает два бокала «Просекко» и снимает крышку с бутылки пива. Наконец все было готово, и официантка вернулась, чтобы загрузить все это на свой поднос. Пока мы ждали, Алекс не сказал ни слова, и я на него не смотрела.

– Да, извините. Надо сосредоточиться. М-м. Итак, ваша подруга. Они сидели вон за тем столиком. – Бармен указал туда, где сидели провинциалы. Женщина испуганно на нас посмотрела, недоумевая, почему мы заговорили о ней. – Они пили коктейли. Болтали друг с другом. Много смеялись, как я припоминаю. Слушали певицу. В общем, не делали ничего странного или необычного. Жуть, как подумаешь, что на следующую ночь он был убит.

– Совсем ничего необычного?

– Нет, ничего. Извините. Эй, занимайте вон тот столик!

Алекс был уже там: едва лишь японская пара встала, как он уселся за столик, явно радуясь возможности прекратить этот разговор.

Несколько часов спустя зальчик кружился. Я пила, кажется, уже свой четвертый мартини, поедая попкорн в попытке смягчить действие алкоголя и привалившись к Алексу, который придвинул свой стул поближе к моему. Мы говорили о Корнуолле, и об искусстве, и о работе полицейского. Я сообщала ему отрывочные факты о себе.

– У меня мало друзей, – проинформировала я его. – Раньше было много. Но сейчас нет. Хорошо, что ты здесь. Почему ты вообще приехал?

– Потому что ты мне нравишься, – ответил Алекс.

– Как друг.

– Да.

– Это хорошо. – Я чуть было не заговорила о Лори, но решила этого не делать. Гораздо разумнее было о нем не упоминать. Мне не хотелось плакать.

Певицей была высокая, грациозная черная женщина, и она дарила собравшимся самые подходящие и неприхотливые песни для совместного пения и старалась вовлечь всех в добродушное подшучивание.

– Кто готов встать, чтобы спеть эту песню? – требовательно спросила она, с оптимизмом оглядывая маленькую площадь зала. – Вы все ее знаете, так что можете мне помогать. Она называется «Хей Джуд».

И каким-то образом после первых нескольких тактов мы с Алексом оказались на ногах и громко запели нетрезвыми голосами. Конечно, это была песня, которая длится и длится, и к концу весь бар тоже пел. Я чуть не навернулась, пытаясь изобразить какой-то танец, и Алекс подхватил меня и не дал сшибить наш столик. Он крепко держал меня за талию, пока я не отстранилась.

Спотыкаясь, мы вышли в ночь. Я понятия не имела, который час, но в городе еще не затихла интенсивная жизнь. Тарахтели, проезжая мимо, такси и автобусы, гуляли люди, и повсюду горели огни. Я чувствовала, что мой пульс участился. Вечер вдруг превратился в нечто, с чем мне трудно было справиться.

Алекс взял мою ладонь и не отпускал, даже когда я попыталась ее высвободить.

– Айрис, – сказал он. – Для меня все это странно. Приехать в Лондон, сопровождать тебя здесь. Я долго говорил всем, что я самодостаточен и не хочу никаких отношений. Я полностью верил своим словам. Терпеть не мог, когда люди пытались меня с кем-то свести. Мысль о том, что я пойду к кому-то на свидание, казалась искусственной. А потом я встретил тебя, когда был при исполнении служебных обязанностей, и когда я нахожусь рядом с тобой, что-то в тебе – да попросту все в тебе – переворачивает мой мир вверх ногами. Ты поняла, что я скрывал это, когда заявился в твой дом? В смысле, у меня на самом деле не было причин к тебе заходить. Мне следовало просто вызвать тебя в участок и попросить кого-нибудь снять с тебя показания. Но я хотел тебя увидеть. Это было такое непреодолимое чувство, что я ему поддался. А потом…

– Ш-ш. Пожалуйста, прекрати! Пожалуйста.

Мне не хотелось, чтобы он говорил все это. Алекс положил руку на мое плечо, и я повернулась, чтобы посмотреть на него и снова попросить помолчать. Он был моим другом, но сейчас собирался все разрушить.

Его лицо оказалось рядом с моим, а затем приблизилось еще больше. Алекс был настолько выше, что ему пришлось наклониться, чтобы до меня дотянуться. Мне следовало отдернуться, но в решающий момент я этого не сделала, и его губы прижались к моим.

Я уже полностью забыла это ощущение. Целоваться с новым человеком было так странно, и новизна эта показалась такой ошеломительной, что я поддалась, вдруг почувствовав любопытство. Это было все равно что броситься разгоряченной в ледяную воду. Это казалось и ужасно, и ошеломительно, и чудесно – все вместе. И это было реально. Я оставила Лори в Корнуолле, а сама целовалась с детективом. Целовалась с другим мужчиной.