Ночной огонь - [176]

Целый час Гарлет угрюмо сидел, время от времени громко выражая мнения по поводу преимуществ той или иной женщины. Порой его восхищение и энтузиазм носили настолько бурный характер, что привлекали внимание женщины или сопровождавшего ее кавалера — что, в свою очередь, заставляло Джаро поглаживать придающую уверенность кобуру дальнобойного лучемета. Но роумы отвечали на нахальство Гарлета лишь высокомерными взглядами.

Джаро соскучился. Он предложил брату вернуться в Карлеон.

Гарлет подобрал со столика нож, принесенный вместе с пирожными, постучал им по блюдцу, поднес к глазам и несколько секунд неподвижно рассматривал его. Снова постучав ножом, он поднял глаза и ответил: «Еще рано».

Джаро пожал плечами и приготовился ждать.

Солнце заходило за кроны высоких деревьев Вкрадчивого леса. Джаро снова намекнул, что настало время возвращаться.

Гарлет нахмурился и стал вертеть головой, осматривая площадь: «Вчера здесь прошла необычайно привлекательная женщина. Я внимательно за ней наблюдал, мы обменялись взглядами. Я надеялся, что сегодня она снова появится, потому что собирался предложить ей совокупиться».

«Откажись от этого намерения, — посоветовал Джаро. — Площадь почти опустела — роумы переодеваются к ужину. Эта женщина не вернется».

«Она может вернуться, если поняла, что я хочу с ней поговорить и буду ее ждать».

«Совершенно исключено. Пойдем, солнце уже зашло».

«Если тебе так не терпится идти, тебя никто не держит», — холодно заметил Гарлет.

«Не все так просто, — возразил Джаро. — Если я уйду, а ты попадешь в беду, я понесу за это ответственность. Пойдем! Приглянувшаяся тебе особа сегодня не придет».

«Пожалуй, что нет, — Гарлет снова обвел взглядом площадь. — Завтра мы снова попробуем ее найти».

«Завтра утром, если ты настаиваешь — хотя из этого все равно ничего не выйдет. Завтра после полудня мы покинем Ромарт».

«Кто-то, может быть, покинет Ромарт, — безразличным тоном произнес Гарлет. — Мы с тобой останемся».

Джаро не сдержал смешок: «Ты ошибаешься. Мы увезем тебя с Отмира, чтобы ты здесь не погиб». Взявшись за подлокотники, Джаро приготовился встать: «Пойдем?»

«Одну минуту. Я опять посоветуюсь с яхами». Гарлет приподнял нож над столиком, повернул его направо, прикоснулся острием ножа к блюдцу: «Яхи рекомендуют подождать еще десять минут».

«Любопытно! — заметил Джаро. — Твои «яхи» поселились в ноже?»

Гарлет крякнул с выражением самодовольного превосходства: «Не в ноже, конечно. Я нашел их много лет тому назад, когда сидел, сгорбившись, в темноте. На меня снизошло озарение — озарение порядка в беспросветном хаосе. Ко мне явились яхи. Для тебя это слово ничего не значит?»

«Ничего».

«Неудивительно, я сам его придумал. Эта мысль придала мне силы. Я не смог бы дожить до сегодняшнего дня, если бы не яхи».

Джаро перевел взгляд с ножа на лицо брата: «С кем ты советуешься, когда у тебя нет ножа?»

Гарлет снова презрительно хмыкнул: «Нож — чисто случайный объект. Попросту говоря, любой предмет может служить указателем результата взаимодействия свободной воли и условий окружения, предоставляющих несколько возможностей. Ум обычного человека не контролирует ях и даже не влияет на них, и в этом — основа моего могущества. Осознающий окружение ум формулирует вопрос; яхи рассматривают возможные варианты и дают положительный или отрицательный ответ. Налево — область энергичных, беспокойных, возбуждающих стимулов, символизирующих отрицание. Справа — зона покоя и безмятежности, символизирующая согласие. Представь себе окружность. За ее пределами — левая зона, внутри — правая».

«Придется над этим подумать», — признался Джаро.

«И это только начало. Яхи действуют и по-другому, без подразделения на правое и левое, на положительное и отрицательное. Яхи придают чудесное воодушевление! Они — источник волнения и восхищения, причем все совершается простейшим образом, без вспомогательных средств. В любую минуту я мог сбежать из мрачного подземелья в опьяняющий мир приключений, пользуясь бесконечными возможностями ях». Гарлет покосился на брата: «Ха! У тебя на лице снова выражение хлопающего глазами, надувшего щеки идиота, получившего щелчок по носу!»

«Прошу прощения», — только и смог проговорить Джаро.

«Ты сомневаешься в том, что я говорю?»

«Ни в коем случае! Но мне трудно уловить ход твоих мыслей».

«Тогда слушай! Положи четыре пальца на стол, плашмя. Представь себе, что это четыре разных понятия, четыре разных ответа. Пальцы лежат неподвижно, они думают. Один из них пошевелится. Какой? Я не знаю, какой; не знаю, когда — я жду. Затем — вдруг, ниоткуда — появляется яха. Срабатывает таинственный импульс, один из пальцев шевелится! Напряжение ожидания прорывается волной изумления. Можно и по-другому, смотри! Я подношу палец к лицу — ближе, еще ближе. Прикоснусь ли я к носу? Или к подбородку? Тайна! Будущее непостижимо! Разгадку невозможно узнать заранее! Я сижу — долго сижу — и жду, пока не подействует яха. В этом сущность устройства Вселенной — в возникновении порядка из хаоса! Вдруг — палец движется! Куда? Я не могу раскрыть всю тайну. Скажу одно: палец может не прикоснуться ни к носу, ни к подбородку. Он может двинуться неожиданно, словно охваченный шаловливой бесовской силой — например, к уху или ко лбу! Яхи любят пошутить, это развлекает и утешает. Довольно, однако — теперь ты кое-что знаешь, хотя, конечно, не все. Всего ты не узнаешь, на этот счет можешь быть спокоен». Гарлет сидел, едва заметно улыбаясь, словно в глубоком раздумье, вспоминая годы, проведенные во мраке.